03 сентября 2013, 18:30 X 6477 K 2

На столе конфеты без сахара, протертая клубника и чай с бергамотом — что может быть приятнее для душевного разговора. Так главный редактор МЕД-инфо Оксана Плисенкова побывала в гостях у Наталии Гулькиной, российской певицы и звезды мирового масштаба, удивительно яркой женщины с тонкой душевной организацией, которая всегда стремилась бороться за справедливость, быть доброй по отношению к миру и окружающим, правильно воспитывать своих детей, любить и быть любимой.

Досье:
Наталия Гулькина — певица, актриса. Родилась 20 февраля 1964 г. в г. Москве. Закончила актерский факультет Российской академии театрального искусства (РАТИ), диплом — драматическая актриса театра и кино. Экс-солистка групп «Мираж» и «Звезды».
В настоящее время — сольная карьера. Сама пишет песни.
Снималась в кино: «Самый лучший фильм-3», сериал «Детка». Сыграла главную роль в мюзикле «Три мушкетера». В 1993 г. основала школу-студию «Новое поколение» для одаренных детей. Студия успешно работает и сегодня. В 2013 г. получила орден от благотворительного фонда «Взлетная полоса» — «За творческое созидание на благо России».

— Наталья, с чего начинается ваш день?
— Учитывая, что моей дочери 13 лет и она учится в школе, мой день начинается с того, что в 7 звонит будильник. В 7:30 уже начинается активная жизнь. Если никуда не нужно бежать, можно потом прилечь и поспать до 11. Пока ребенок не вырастет, надо каждое утро вставать, провожать в школу. Хотя я ночной человек. До 2 часов ночи бывают записи на студии. Я слышала, что желательно вставать рано и ложиться тоже рано. Но у меня не получается: иногда ночью пишу стихи.

— Как вы считаете, что такое идеальный завтрак?
— Я не знаю, какой идеальный, но мой уже из года в год состоит из цикория (полезная вещь, которая запускает работу кишечника), через некоторое время я пью кофе с молоком, хотя знаю, что это не очень полезно, и ем несколько кусочков сыра. Я очень люблю разные сыры. Но сначала натощак выпиваю стакан воды. Одно время я постоянно готовила овсяную кашу по утрам, иногда творог с фруктами. Я просто слушаю свой организм и понимаю, чего он хочет. Знаю, что завтракать надо хорошо и плотно, но, когда я просыпаюсь, организм еще спит и есть совсем не хочется. В жизни всегда так: либо мы живем по правилам, что хорошо и нужно для организма, либо, что нехорошо и не нужно для организма, но нам так хочется.

— Значит, на диетах никогда не сидели?
— На полноценных диетах — никогда. Я постоянно в разъездах. Если в самолете или в поезде предлагается какая-то еда, то сидеть и смотреть на всех, посматривая на часы, когда я должна поесть, невозможно. Тем более от разницы во времени организм вообще в шоке, а тут еще диета. Когда я понимаю, что любимые джинсы не застегиваются, то начинаю задумываться. (Улыбается.) Сейчас у молодого поколения одна проблема — девочки все только и говорят о диетах, о похудении. Когда я была в возрасте дочери, я была тонкая, накормить меня было сложно, целыми днями носилась во дворе. Сегодняшние дети находятся во власти компьютера, их не выпроводишь на улицу погулять, они переписываются в режиме онлайн. При этом жуют какие-то чипсы за компьютером. Все это откладывается в жир. Лучше всего занятия спортом, например велосипед.

— Как построить правильные отношения с детьми?
— Дети впитывают в себя все, как губка, и, живя в семье, они следят, как общаются родители. Эти отношения, которые мы невольно передаем нашим детям, общаясь между собой, — самое главное, что закладывается. Потому что очень много всякого дает телевиденье, Интернет. Надо смотреть, где дети «сидят», что они делают, с кем общаются. Я считаю, что ребенок и родитель должны быть друзьями, быть предельно откровенными друг с другом, чтобы ребенок не боялся говорить им какие-то вещи. Я росла с бабушкой и дедушкой. И это было, как хороший и плохой полицейский. Дедушка меня ругал за двойки, бабушка гладила по головке. Я никогда не слышала, чтобы они ссорились, чтобы он на нее повысил голос или назвал как-то. Для меня это был эталон семьи. Я представляла, что мой муж будет такой же, как дедушка. Мы действительно всегда ровняемся на своих родителей, хотим мы этого или нет.

Для меня большим шоком в жизни было, когда дедушка встретил другую женщину и ушел к ней, прожив всю жизнь с бабушкой. Мне тогда было 18 лет. Дедушка встретил женщину, которая была возраста моей мамы. Я видела, какая это была трагедия для бабушки и всецело была на ее стороне, считала это предательством, была сильно обижена на деда, хотя обожала его. Этот случай меня подготовил к тому, что в жизни все может быть не только в розовых красках. Все происходящее в семье влияет на воспитание детей. Например, когда меня наказывали, то ставили в угол или не пускали гулять. А для меня это было самое серьезное наказание, потому что все друзья и подруги были во дворе. Я думала, когда у меня будут дети, я так не буду наказывать. Сталкиваясь с какими-то препятствиями, я проецировала все на себя. Я ни разу не подняла руки на своих детей. У нас всегда с детьми были доверительные, дружеские отношения вплоть до того, что взрослый сын мог со мой разговаривать на любые темы, задавать мне даже самые откровенные вопросы. (Улыбается.)

«Ребенок и родитель должны быть друзьями, быть предельно откровенными друг с другом, чтобы ребенок не боялся говорить в семье любые вещи»

— Какие у вас самые яркие воспоминания из детства?
— У меня много ярких воспоминаний. Например, когда мы ходили на демонстрацию 1 мая. Мы шли с флажками, шариками несколько кругов по стадиону, играл симфонический оркестр. Везде продавалось мороженое, сахарная вата, пряники, на улице надували шары. Я обожала 1 мая. Потом было 9 мая. В нашей семье это был огромный праздник. Все собирались за круглым столом. Поскольку дедушка работал в Госплане, мы были избалованы продуктами, когда был дефицит. Бабушка очень хорошо готовила, стол всегда ломился. Мы ходили на парад или смотрели его по телевизору. Я видела, насколько дедушка всем этим гордится, и, глядя на него, тоже все впитывала.

Еще одно яркое воспоминание: мне было лет 9-10, мы приехали в Рублево, и я пошла с мамой в магазин. Мы вошли, и я обалдела от этого изобилия: стоят бочки с красной, черной икрой, которую расфасовывали в стеклянные баночки, в огромных количествах был шоколад с орехами, с изюмом, который продавался на развес, халва. Это был 1972 или 1973 год. А какой запах колбасы в магазине стоял, сейчас так не пахнет! А потом все рухнуло, исчезло. Начались талоны, все стали ходить в одинаковых сапогах. Это страшное впечатление детства.

Бабушка с дедушкой жили за границей в Будапеште, они мне чемоданами присылали венгерский шоколад, жвачку, всевозможные конфеты.

Самое радостное и приятное воспоминание — это то, что у нас была очень хорошая компания во дворе. Мы все друг друга знали. Мы играли в магазин. Я очень любила играть в куклы. Мы сами шили для них одежду из старых вещей.

Когда снесли наш дом, остались яблоневые сады, и мы играли в прятки. Я залезла на яблоню, всех нашли, а меня найти не могут. Я сижу, молчу. Ребятам надоело меня искать, они подумали, что я ушла домой. Они собрались уходить, а я им кричу: «Я здесь, куда вы пошли домой!» (Смеется.) Залезла я быстро, а вот слезала медленно. Я всегда любила такие игры.

Еще одно воспоминание о детстве связано с тем, как меня принимали в пионеры. Это было на Бородинской панораме. Меня потрясла экспозиция и слова «Я торжественно клянусь». Я с любовью наглаживала пионерский галстук, фартук, любила школьную форму.

— Вы в детстве мечтали о своей звездной судьбе?
— Нет, конечно, не мечтала. Я просто всегда хотела петь, но родители говорили, что пение — это несерьезно. И я начинала думать, что была бы хорошим гримером в театре, клеила бы усы, бороды. (Смеется.) Потом я хотела быть садовником: думала, буду украшать город, сажать красивые клумбы, людей приучать к красоте. Я услышала слова какой-то певицы: «Земля — наш дом, не надо мусорить». Я по сей день это соблюдаю, приучаю к этому и дочь.

— Вы никогда не обращались к психологу?
— Чтобы по-серьезному, нет. Если начал ходить к психологу, то надо продолжать. Ты приходишь, выкладываешь ему какие-то свои проблемы, он пытается вместе с тобой их решить, подсказывает тебе какие-то правильные выходы. Это не мое. Я ребенок, рожденный в СССР. Может быть, молодое поколение будет к этому по-другому относиться. Я сама неплохой психолог, и сама разбираюсь в своей жизни и в том, что происходит вокруг меня. Достаточно часто даю полезные советы своим подругам, сыну. Сын взрослый (ему 29), но очень ранимый, сентиментальный, у него очень тонкий характер. Часто мне приходится беседовать с ним. Какие-то моменты он для себя принимает. Хоть мы и взрослеем, но в душе остаемся детьми.

— С каким девизом вы идете по жизни?
— «Не отступать и не сдаваться». (Смеется.) Это девиз Джеки Чана. Я считаю, что, какие бы неудачи в жизни ни возникали, не нужно сдаваться. Только на первый взгляд кажется, что у артистов в жизни все прекрасно, беззаботно, все им достается. Это далеко не так. Люди, работающие в сфере искусства, сами себе не принадлежат. Они целый день на репетициях, в театре на спектакле, на гастролях и т. д. Дети их видят преимущественно по телевизору, на премьерах, когда приходят в зал, на фотографиях в альбомах. Люди искусства «пашут». Мне кажется, что если бы в каждой профессии люди бы вот так беззаветно отдавались своей работе, любили бы ее, то мы жили бы уже в золотом веке.

У нас огромное количество ленивых людей, которые смотрят на других и говорят: «У него лучше». Но нужно сделать что-нибудь, чтобы у них было не хуже. А они ничего не делают, а ходят, завидуют, ругаются.

— У вас есть песня «Уплывают куда-то моей жизни дни». Такое существует?
— Конечно, уплывают. Оглядываешься и понимаешь, что в следующем году у меня уже будет юбилейная дата. Эта цифра в голове не укладывается. Если 100-200 лет назад продолжительность жизни была 40-50 лет, то сегодня она значительно больше. Мне исполняется 50 лет. Я не чувствую этого возраста. Мы говорим волшебную фразу: «Женщине столько лет, на сколько она себя чувствует». (Улыбается.) Это, наверное, так и есть. Но хочется, чтобы изобрели лекарство, продлевающее жизнь, потому что все так быстро пролетает. А с другой стороны... Я смотрела передачу, где говорили, что если изобретут таблетку «вечной жизни», то через 100 лет человечество умрет с голоду. Так тоже нельзя. Все должно происходить естественным путем.

— Как вы относитесь к пластической хирургии?
— Я еще ни разу не прибегала к пластике. Немного побаиваюсь этого. В Америке уже много лет этим занимаются. Когда у нас еще даже не думали об этом, у них уже вовсю делали артистам пластические операции. Придет время, пойму, что необходимо, займусь, пожалуй. Морально готовлюсь пока. Может быть, правда, к тому времени изобретут таблетку: выпила — и опять молодая. (Смеется.) Когда говорю сыну, что ему уже 29-30 и мне хочется внуков понянчить, то он отвечает, что мне еще рано про внуков говорить. Зато мои коллеги уже стали бабушками и дедушками. А некоторые коллеги расходятся, потом женятся, и у них внуки и дети ходят в один класс. И такое бывает. (Смеется.) Мы живем в такой период, когда уже ничему не приходится удивляться.

— Наверняка были моменты, когда надо было выбрать врача. Как вы это делали?
— Если вы знаете, я вышла замуж за детского врача... преследуя свои меркантильные интересы. Я шучу, конечно, это не совсем так. (Смеется.) Яна (дочь Н. Гулькиной — примечание О. П.) в очередной раз заболела, и я вызвала врача из поликлиники. Приходили такие доктора, которым было абсолютно все равно. У них не было чуткого отношения к пациенту. А у дочери было серьезное отравление. От отчаянья я позвонила своему приятелю и говорю: «Где мне взять хорошего доктора?» Он сказал, что найдет мне платного врача. И вот тогда мы познакомились с моим крайним супругом, на сегодняшний день мы не вместе. Когда Сергей вошел, я подумала: «Какой симпатичный молодой доктор, у нас в семье не помешал бы такой, ведь двое детей». А потом я обратила внимание, что он компетентный, очень хорошо умеет обращаться с ребенком. У меня дочь очень боялась белых халатов. А он сказал, что если она боится, то он не будет одевать халат. Начал с ней общаться, она тут же начала ему показывать рисунки, игрушки. Вот такой семейный доктор. Как-то так мне повезло в жизни, что этот человек стал не только доктором, но и членом нашей семьи. Так я и выбираю себе врачей. (Смеется.) Но это, скорее, исключение из правил.

Я считаю, что к здоровью ребенка надо подходить серьезно, и слава Богу, что сегодня существуют платные клиники, с которыми можно заключить контракт с одним врачом. Это хороший заграничный опыт. У них много лет это существует, и они от этого не отказываются. Так же как и семейные психологи, кстати. Мы про них слышали, но не ходим к ним. Может, и нужно было бы, может, многие семьи сохранялись бы.

— У вас никогда не было звездной болезни?
— В 1987 г., когда я появилась в группе «Мираж» и запела, когда из каждого окна слышала эти песни, видела полные зрительные залы, когда меня засыпали цветами, да, наступила звездная болезнь. У человека, который приходит к власти и ощущает, что он может командовать другими, сносит крышу. Я чувствовала власть над толпой, когда видела, что меня любят.

«Мне тяжело жить в этом мире, потому что я не научилась подстраиваться, изворачиваться, врать, я хочу жить честно»

— Как удалось восстановить баланс?
— Баланс восстанавливается в тот момент, когда говорят: «Опомнись. Это я Бог, а не ты». (Смеется.) У меня не было ситуаций, что жизнь меня как-то наказала. Я сама приняла решение уйти из «Миража». Мне пришлось начинать все с начала. Именно это и сбило мою спесь, потому что очень трудно все самой делать и пробивать себе дорогу. Я всегда хотела петь и все равно стала бы певицей, может быть, это был бы не «Мираж». Но я однозначно добилась бы своей цели. Когда я начала идти сама маленькими шагами, когда что-то не получалось, не было денег, чтобы снять клип или еще что-то, то уже начинаешь по-другому относиться ко всему окружающему. Уже ничего не падает с неба, и ты понимаешь, что должен работать-работать.

Долгое время приходилось работать в холостую. Ты понимаешь, что ты работаешь, а отдачи нет — концертов нет. Был достаточно сложный период жизни, который вернул меня к здравому рассудку. Говорят: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Сегодня у тебя все хорошо, а завтра может случиться все, что угодно. Я считаю, что жить нужно сегодняшним днем, хотя нужно задумываться о будущем. Я понимаю, что если у меня не будет возможности ездить на гастроли, то я буду заниматься детьми. Я ими занималась с 1992 года — организовала детский центр. Я видела, понимала, что дети ко мне проникаются, что я с ними легко нахожу общий язык. Я делала с ними этюды, театральные постановки. Я видела, как я им нужна. В настоящее время я там почти не бываю, прихожу только на открытые уроки, а в центре преподают люди, которых я нашла в свое время. Я точно знаю, что найду себя в этой области.

Мне тяжело жить в этом мире, потому что я не научилась подстраиваться, изворачиваться, врать, я хочу жить честно. Я переживаю за дочь, потому что она такая же, как я.

— Кто может записаться в вашу школу-студию?
— Когда я преподавала в Центре детского творчества, было ограничение по возрасту с 7 до 15 лет. В школу-студию могут приходить люди любого возраста. Будут и индивидуальные занятия. Но люди лучше себя чувствуют, когда находятся в коллективе. Они быстрее учатся петь, на примере других людей начинают подтягиваться. А когда ты предоставлен сам себе, тогда думаешь, что ты один такой гениальный. У человека должны быть и лучшие, и худшие примеры, чтобы и не понижалась самооценка, и не возникало головокружительной любви к себе. Я люблю хор за то, что там много людей, и все обладают разными талантами. Это развивает терпимость по отношению к людям. Я считаю, что занятия обязательно должны быть групповыми: вокалу легче так учиться. Были моменты, когда приходили родители и спрашивали, что вы делаете здесь с детьми, они стали другими, раскрылись. Если раньше их было не видно, не слышно, то теперь они лучшие в школе: поют, выступают на всех праздниках и вечеринках.

Некоторые родители считают, что их дети гениальные. Я не очень понимаю, когда совсем маленьких детей приводят на конкурсы красоты, наклеивают им ресницы. У них вся жизнь впереди. Им нужно дать чуть-чуть детства. А они их водят на всевозможные кружки, у ребенка все по расписанию, и он ничего не видит, они живут уже взрослой жизнью. Действительно, есть гении, но не все же Моцарты. Вот гении, наверное, и пробиваются. Это как солнце: оно горит и пробивается сквозь тучу. А есть много просто талантливых детей, но не надо переоценивать своего ребенка. Пусть он ходит на занятия, учится, но не надо ему устраивать взрослую жизнь. Начнется школа, и уже детство заканчивается.

— Если бы можно было что-то изменить, что бы вы поменяли?
— Единственное, о чем приходится жалеть, — это о том, что «уходят» близкие, родные люди. Я жалею, что много работала и мало проводила времени с бабушкой. Мне казалось, что она никогда не уйдет из жизни и будет вечно со мной. А сейчас я понимаю, что должна была с ней быть чаще. Может, если бы я уделяла ей больше времени, она бы дольше прожила. Мы должны своим старикам, людям, которые дали нам жизнь, уделять больше внимания. Сейчас я каждый день созваниваюсь с мамой, узнаю, как у нее дела. Нить между родителями и детьми должна быть неразрывная. Когда-то наступает такой момент, когда человек понимает, что ближе и дороже семьи в жизни ничего нет, больше ты никого не интересуешь. Сейчас все живут «в себе».

— Даете благотворительные концерты?
— У меня не всегда есть возможность помочь нуждающимся деньгами, но если меня просят приехать и дать благотворительный концерт, я никогда не отказываюсь. Иногда я думаю, что вся моя жизнь — сплошная благотворительность. (Смеется.) Но я не жалею. Недавно мы ездили выступать в реабилитационный санаторий, где лежат военные, которые были в Чечне, Афганистане. Мы ехали 130 км. Когда мы вышли в зал и увидели, что большая часть зала — это инвалиды на колясках, у которых нет руки, ноги или обеих ног и которые пошли танцевать, для меня был шок. Я не могла найти слов, что им сказать, как на это отреагировать. У них в глазах была радость. Еще меня потрясло, когда один из моих танцоров вышел в зал и расцеловал женщину, которая танцевала на инвалидной коляске. Настолько он проникся происходящим. Мы уехали оттуда с невероятным восторгом. После встреч с такими людьми сразу появляется желание жить, делать что-то хорошее.

— Какими красками вы бы разукрасили этот мир?
— Разными. Я иногда задаю себе вопрос: «Почему у нас все зеленое?». С одной стороны это красиво — зелень, а с другой, хочется ярких красок, цветов, голубого неба. Я помню, как в детстве я бегала с сачком и ловила бабочек, и знала, как каждая называется. Сейчас бабочек видишь очень редко, их днем с огнем не сыщешь. А в этом заключается вся жизнь... Я очень люблю Санкт-Петербург. Меня приводит в уныние, когда осенью большую часть времени этот город находится под дождем, он весь серый и унылый. И мне хочется, чтобы кто-то взял краски и каждый домик раскрасил в розовый, салатовый, желтый, оранжевый цвета. Да, их смоет дождь, но можно опять их раскрасить. И настроение у нас будет другое. Дали бы детям кисточки и краски. И пусть они бы все раскрасили. Вся наша жизнь стала бы ярче и красивее.

«Нужно заботиться о себе, чтобы не делать несчастными своих родных и близких»

— Лев Озеров сказал: «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами».
— Когда-то я считала, что это работает. Сегодня я смотрю, как проходят все конкурсы и фестивали и понимаю, что бездарности пробьются сами. Но очень часто талантливые люди этим бездарностям помогают пробиваться. Сейчас много талантливых людей, которые ничего не могут сделать. Они выходят из Институтов культуры и потом пропадают. Им тоже нужно помогать, потому что талант раним, он за себя не может биться, стесняется. Кто-то готов на предательство, а кто-то нет. Да, им сложнее живется, они строят розовые замки и думают, что вот-вот его талант увидят. Ничего подобного. Не надо ни на что рассчитывать. Надо работать и надеяться на себя. Дети тоже должны понимать, что они приходят в этот мир не для того, чтобы родители потом за них все решали и делали. Нужно прожить свою жизнь, где-то быть похожим на родителей, где-то совершенно от этого уйти и не хотеть быть похожим на родителей, но все равно любить их и уважать хотя бы за то, что они дали нам возможность жить.

— Что бы вы пожелали читателям?
— Мы последнее время стали мало уделять себе внимания. Мы не можем заставить себя пройти обследование, потому что нет времени и еще найдем массу причин. Порой мы пропускаем какие-то заболевания на начальной стадии, которые потом может быть сложно вылечить. Я принимала участие в одном из форумов «Против рака», где читала свои стихи. На форуме обсуждали, что женская смертность больше всего от рака груди, потом это рак шейки матки. Говорили о том, что женщины боятся лишний раз пойти к гинекологу из-за стеснения. Но, если ты хочешь увидеть, как вырастут твои дети, то лучше ходить к врачу хотя бы раз в году. Нужно заботиться о себе, чтобы не делать несчастными своих родных и близких. И ваш проект «МЕД-инфо» тоже способствует тому, чтобы люди поняли и осознали всю ценность и важность походов к врачу и здоровья в целом. Успехов вам!

Материал опубликован в журнале «МЕД-инфо. Мир здоровых новостей» № 8 (10).