Антон и Виктория Макарские: «Рецепт семейного счастья — любовь»

Как и обещали, публикуем продолжение интервью с Антоном и Викторией Макарскими.

— Антон, я читала, что вы присутствовали на родах. Многие мужчины боятся этого процесса. Что вы можете сказать и рассказать папочкам?
Антон: Как только я принял решение быть на родах, а решение я принял, как только узнал, что мы беременны, меня начали активно отговаривать врачи, родственники, друзья, знакомые, говорили, да ты что, зачем, это такой процесс, ну мало ли что, ты никогда не присутствовал на операциях. Я знал одно: моя помощь необходима двум людям, моей жене и моей дочке. Я очень рад, что совершенно в этом не ошибся, даже в какой-то момент недооценил ту помощь, которую я действительно смог оказать. Важно, что Маша сразу же попала в мои руки, то, что она почувствовала тепло и любовь обоих родителей. Ребенок жил 9 месяцев и рос по своим законам, по своим правилам, и то, как он родился и как он проведет свои первые часы, повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Есть слова Христа: «В чем застану, в том и приму», которые означают, как мы будем умирать, так и будет наша душа существовать там дальше. Что такое смерть? Смерть — это перерождение. Может быть, то, что я видел, нас ожидает на другом уровне, другом витке. Я видел, как человек переходит из одного состояния в другое и попадает в мир, где вообще не работают те законы, которые работали, когда он прекрасно существовал и замечательно себя чувствовал у мамы в животе. И даже не подозревал, что может быть по-другому: он питался, он икал, он дрыгал ручками, ножками, он улыбался, спал. Он был абсолютно самодостаточен. А тут вдруг раз — и легкие раскрылись, чтобы вдохнуть. А есть надо, оказывается, через рот, а не через пуповину. У нас работает 5% мозга! Откуда мы знаем, что у нас там откроется после смерти физического тела. Вика очень любит приводить пример о том, что кошки видят намного больше, чем человек, собаки, рыбы слышат такие частоты, о которых человек даже не догадывается.
Виктория: Мы слышим меньше рыбы, видим меньше кошки и спрашиваем, где Бог, я его не вижу. Что мы вообще можем видеть, если кошка видит больше нас?
Антон: Сравнивая перерождение, переход из одного качества в другое, я уверен: как ребенок рождается, ощущает ли он эту любовь в начале своего пути, или, наоборот, он рождается в эмоциях, которые его убивают, когда он чувствует, что никому не нужен, — вот это и есть рай и ад. Можно всю жизнь прожить в этом аду, будучи человеком, живущим в роскошных внешних условиях, а можно жить в раю в лачуге, на опушке леса где-нибудь, да где угодно, и быть счастливейшим человеком. Где угодно можно быть и счастливым, и несчастным. Это, на мой взгляд, и есть рай и ад.

«Любовь, особенно я начал это понимать с рождением Маши, — это абсолютно жертвенное чувство. И чем больше мы даем объекту нашей Любви, тем больше мы его любим»

— Что бы посоветовали этим пугливым папам, которые хотят, но бояться присутствовать на родах?
Антон: Не знаю. (Улыбается.) Если папа чувствует, что он зайдет туда и грохнется в обморок, то зачем так всех пугать... Я просто понял, что мог бы быть хирургом. Я абсолютно спокойно, трезво, расчетливо подошел к этому событию при всей своей любви и эмоциях, нахлынувших на меня. Я готовился, как к соревнованиям. Я задолго начал настраиваться, перечитал, перелопатил всё, что касается рождения, внутриутробного развития, развития родившихся детей, послушал много лекций, пересмотрел огромное количество передач, благо, сейчас есть такое чудо, как Интернет, и можно все найти. И был абсолютно готов. И когда за сутки до родов я устроил себе физическую тренировку и мне говорили: «Антоша, пойдем сделаем там что-то», я отвечал: «Не могу, мне надо готовиться к родам». Я просто знал, что я буду необходим и Вике, и Маше. Так и получилось...

— А если еще раз придется. Будете вместе?
Антон: Конечно. Как они будут без меня? Я уже буду мастером и докой в этом отношении. (Улыбается.)

— Есть рецепт семейного счастья?
Виктория: Есть.
Антон: Любовь. Понимание того, что мы вместе. Когда встречаются мужчина и женщина, они должны понимать, что они хотят быть вместе всегда, а не просто развлечься, не просто получить от этого удовольствие. Потому что Любовь, особенно я начал это понимать с рождением Маши, — это абсолютно жертвенное чувство. И чем больше мы даем объекту нашей Любви, тем больше мы его любим. И чем больше мы хотим, чтобы любовь нам доставляла какие-то блага, чем больше мы выкручиваем из любви эгоистические чувства, тем быстрее она уходит. В идеале мужчина и женщина, естественно будучи разными, должны всеми «пазлами» совпасть друг с другом, а этого не получается, потому что «пазлы» разные. В нашем случае, мы почти совпали. Но все равно, какие-то неровности остались. Но они со временем стираются, стираются, и мы становимся всё ближе и ближе. Вот этим надо дорожить! К этому надо стремиться! Этого добиваться! Потому что полноценный человек — это союз мужчины и женщины. Я часто привожу в пример такие слова, я их прочитал в книге Василия Ирзабекова. Он учитель русского языка, который просто влюблен в русский язык. Он пишет, почему мы не задумываемся, когда заполняем в анкете графу «пол»? Почему «пол»? Потому что «Вначале сотворил Бог Человека, Мужчину и Женщину сотворил их». Мужчину и Женщину, как единое целое. А «пол» — это полчеловека. Почему в доме пол называется пол? Потому что раньше строили так дома. Полбревна срезали. И ПОЛОВИНАМИ БРЕВЕН ВЫКЛАЛЫВАЛИ то, что называем «пол». И ЕЩЕ, вдумайтесь в слово «целоваться». Хоть на мгновение поцелуя, но стать целым. Мужчина и женщина — это действительно две половины. Это надо понимать. Над этим надо работать. И основа этому — любовь. Невзаимной любви не бывает. Я в это не верю. Это пол-любви.
Виктория: Я уже чувствую, что это интервью читает какая-нибудь женщина и думает, вот Вике же достался весь такой хороший муж, а вот мой Васька, жить с ним невозможно, и я с ним развелась. Сразу пресекая эти разговоры, хочу сказать вот что. Ничего у этого Васьки нет такого из всех мужских «прибабахов», чего нет у моего АНТОХИ. Просто мужчин не надо пилить и ругать. Надо хвалить и тогда у них вырастают крылья. И любой Васька готов стать героем и настоящим мужиком, если его по-настоящему уважают и любят. Для меня недопустима ситуация, когда жена жалуется на своего мужа кому-то или постоянно «пилит» его за что-то. Я очень благодарна своей прабабушке и бабушке, которые воспитали меня очень правильно по отношению к мужу, к мужчине. И еще. Многие мои приятельницы жалуются, что у них не складывается личная жизнь. Вот они говорят: «Тебе хорошо рассуждать, ты-то Антона встретила». Я говорю: «Подожди, давай разберемся. Ты когда хотела выйти замуж, на что обращала внимание? Ты вот хоть раз хотела выйти замуж просто за хорошего парня, потому что он добрый, хороший, классный парень, просто по любви? Нет. Ты же ищешь такого, чтобы и бизнес у него был, и машина, и квартира. Ты же даже не посмотришь на парня, если у него нет автомобиля».
Антон: Вопрос о ценностях.
Виктория: Да! Чтобы быть женой генерала, нужно выходить замуж за лейтенанта. Когда я встретилась с Антоном, я увидела, что у него очень правильные жизненные установки. Я поняла, что где бы мы с ним ни жили, артистами в Москве или работниками детской школы в Сибири, я знала, что Антон — прежде всего порядочный человек. Всё. Это основополагающее. Не должно быть соревновательной позиции с окружающим миром, сколько зарабатывает тот или иной человек, вообще неважно. Я понимаю, что мы все хотим жить комфортно. Но комфорт — это не количество бриллиантов. Комфорт — это уже давно не Москва, где мы живем, для меня лично гораздо комфортнее жить в деревне, в провинциальном городе. Комфорт — это наше хорошее настроение. И женщина не должна жаловаться. Мой прадед был лесником, а мой дед — полковником. В лесу жили скромно, на своем хозяйстве, а дед-полковник жил роскошно. Но в семье была абсолютно одинаковая схема отношений. Муж — любимый, главный, независимо от того, сколько он зарабатывает, с ним интересно и с ним нельзя разводиться. Не должно даже мысли быть о разводе. В мужчине вообще можно убить все задатки, если его постоянно пилить. Когда мы с Антоном встретились, он зарабатывал копейки...
Антон: Да мне и не надо было, жил как птица... (Улыбается.)
Виктория: Мы жили так 3 года. Я никогда не упрекала: всегда поддерживала, говорила: «Ты самый лучший, ты самый талантливый».
Антон: Слава богу, у меня всё в порядке с головой, что не поверил в эти слова...
Виктория: Говорила, если хочешь поедем в Пензу, хочешь в Сибирь, детей учить, у меня педагогическое образование. Это возвращаясь к разговору о пользе обществу.
Антон: Это вопрос о ценностях. Ценность — это не то, что мы заработали, накопили и даже построили, хотя это тоже важно, а то, что мы накопили в своей душе. Христос сказал: «Собирайте сокровища на небесах, а не на земле». А к этому все приложится. Правильно расставленные приоритеты — первый шаг к духовному оздоровлению. Для того чтобы быть здоровым человеком, нужно в первую очередь быть духовно здоровым. Если тебя постигает какая-то физическая болезнь, ты должен понять, что это тебе во благо. Все, что посылается нам — это лекарство! Полезно человеку быть богатым, будет богатым. Мне очень трудно быть человеком, у которого есть деньги. Я никогда к этому не стремился, и мне всегда нравилось жить, как я сказал, как птица. Я привык: у меня такое было детство, у меня такая была юность, студенчество. И когда я вдруг начал зарабатывать, для меня это было испытание.

— Вы рожали в Израиле. Как оцениваете израильскую медицину? Почему не в России?
Антон: С медициной в России мы соприкасались очень часто. И каждый раз это заканчивалось трагедией или уроком, или тем, что отнимает здоровье. Сама медицинская система оставляет желать много лучшего. Когда мы узнали, что мы беременны, все наши врачи, среди которых есть и наши родственники, и очень уважаемые нами люди, и очень уважающие нас люди, в один голос говорили: если есть возможность ехать в Израиль, езжайте. Это трезвое осознание того, что у нас все далеко не очень хорошо в медицине. У нас самые талантливые врачи, у нас в принципе самые талантливые люди, но та система, которая на сегодняшний день существует, напрочь гнилая. Она вынуждает людей работать за деньги, врачей ставить неправильные диагнозы, вынуждает подсаживать на те или иные медикаменты, чтобы люди лечились и дальше. Есть очень много негативных вещей. Я не знаю высшее предназначение этой трагедии. Но когда я приезжаю в обычную клинику в Израиле, и мне говорят, что ж ты к врачам не ходил, я говорю, как не ходил, 3 года уже хожу. В России все говорят — растяжение, а я уже нагнуться не могу. Какое растяжение, удивляются израильские врачи, у тебя сустав уже разрушен почти полностью, надо делать операцию. Можно было спасти, но это надо было сразу делать. Благодаря нашей медицине, я с протезом.
Виктория: Слушайте, я летела в Израиль со справкой «Беременность под вопросом». Мне сказали, что я не беременна. О чем тут можно говорить. У меня тест показывает положительный результат, а врачи говорят, что нет.
Антон: При этом я знаю колоссальное количество медицинских работников — подвижников, людей, которые собой жертвуют, для того чтобы вопреки всей этой прогнившей системе исцелять людей. Я знаю таких очень много. Я преклоняюсь перед ними.
Виктория: Кстати, в лучшей клинике в Иерусалиме, где я рожала, почти все русские, выходцы из России. Я была невероятно этим горда. Но думала, почему они все-таки уехали. Ведь врачам из России там практически невозможно подтвердить свои дипломы, они в лучшем случае работают медсестрами, медбратьями. Совершенно другая система образования. Там по-другому учат и там абсолютно другая аппаратура.
Антон: Покупные дипломы и блатная система убила многое в нашей стране. Не убила — придавила. Убить нашу страну невозможно. И будущее за этой землей, за нашей страной. В ней есть нечто большее, чем материальные ценности, которые не являются первичными.

Начало интервью

Фотографии из личного архива Антона и Виктории Макарских