29 августа 2017, 13:03 X 16200 K 0

О том, что такое пациентоориентированность в больнице, как внедрять лучшие практики и собирать правильную команду, мы на МЕД-инфо поговорили с главным врачом ГКБ имени С. С. Юдина Департамента здравоохранения г. Москвы, главным специалистом по анестезиологии-реаниматологии, доцентом кафедры анестезиологии и реаниматологии ФДПО РНИМУ им. Н. И. Пирогова, к. м. н. Денисом Николаевичем Проценко.

— Вы с ноября 2016 года являетесь главным врачом больницы им. С. С. Юдина. В декабрьском интервью вы говорите, что самая важная вещь — это пациентоориентированность. Что сегодня удалось в этом плане сделать?

— Создание благоприятных условий для пациента — процесс бесконечный, постоянная работа, как вы понимаете. И мы в этом плане делаем маленькие шажки. Например, у нас появилась навигация ровно в том же стиле, как в поликлиниках Москвы, ведь люди привыкли к пиктограммам, классическим указателям. Так, мы разместили информационные плакаты, в том числе о посещении реанимации, рекомендации по поведению родственников в отделении реанимации и т. д. Кроме того, в больнице мы организовали службу медицинских психологов. Для чего? Для того чтобы психологи обучали докторов, как себя вести в конфликтных ситуациях.

В больнице всегда открыты двери у любого заместителя и главного врача. Формально у главного врача понедельник — приемный день. Но я считаю, что это архаизм, который надо стирать. Если у людей есть какая-то проблема, ее надо решать на месте, тем более если человек лежит в стационаре, а тем более если конфликтная ситуация, неудовлетворенность. Если неделю человеку накапливать отрицательную энергию, потом в этом кабинете может произойти эмоциональный взрыв. Мы это понимаем, поэтому у нас в больнице двери ни у меня, ни у замов не закрываются. Это тоже маленький никому не заметный кусочек пациентоориентированности. А еще мы стараемся организовать диваны для пациентов, кулеры, в потенциальных местах скопления пациентов. Это тоже вроде бы мелочи, но это важно.

У главного врача и у его заместителей двери должны быть открыты всегда.

Мы хотим сделать минимально заметной нашу охрану. И когда на следующий период мы будем заключать договор, то, конечно, будем менять форму сотрудникам охраны. Охрана должна быть незаметной. Идеальный вариант — черные брюки и белая рубашка с беджиком. Мы сейчас активно работаем над тем, чтобы везде сделать open-офис: разрушаем занавесы, убираем пластиковые окна. Это тоже попытка поработать над пациентоориентированностью... Если вы обратите внимание, во многих ЛПУ все начинается с окошка регистратуры, где надо согнуться, чтобы что-то узнать. Если все начинается с поклона кому-то, это уже непациентоориентированность. Мы переделываем нашу регистратуру так, чтобы пациентам было удобно, чтобы лицом к лицу можно было пообщаться со специалистом. Это маленькие кусочки большого пазла, которые, наверное, надо собирать всю жизнь, пока ты работаешь в медицине.

— В ГКБ им. С. С. Юдина самая большая реанимационная служба г. Москвы. Как получилось этого добиться?

— Когда я пришел сюда работать, реанимационная служба уже была большой. Произошло это, благодаря слиянию двух немаленьких больниц — больницы № 7 и № 79. А потом переименовали в больницу им. С. С. Юдина. В ГКБ № 79 было 4 отделения реанимации, в больнице № 7 — 10. Мы их немного «подремонтировали» и репрофилировали, сделав койки согласно текущим задачам больницы. Недавно мы закончили ремонт в отделении анестезиологии и реанимации № 2 кардиохирургического профиля и открываем его. В целом, стараемся привести службу в надлежащий европейский вид. И тут важно все: с момента посещения и коммуникаций до максимального отказа от вещей, которые ограничивают свободу. Многие из профессионального сообщества со мной не согласны.

Например, традиционно человек в отделении реанимации и интенсивной терапии лежит абсолютно голый, под простынью. Если пациент без сознания, то это не так болезненно воспринимается. Представляете, приходит 15 врачей на обход, отодвигает простынь, а пациент голый. Да, мы все современные люди и вторичные половые признаки мало смущают. Но все равно от этого эмоционального комфорта для пациента мало. А для нас комфорт и эмоциональное состояние больного в отделении реанимации — на первом месте. Поэтому вместе с внедрением и реализацией принципов медицины, построенной на доказательствах, мы используем в отделении реанимации такие штуки, как беруши и очки для сна.

Представьте: лежит красивая девушка после большой гинекологической операции. Объем операции, кровопотеря требует ее наблюдения в условиях палаты отделения реанимации и интенсивной терапии. При этом она в сознании, она лежит в палате, где есть еще 6 пациентов и работает 6 мониторов. И такого рода шум не прибавляет комфорта, он обостряет восприимчивость. А обострение восприимчивости приводит к снижению порога болевой чувствительности, иными словами, место операции начинает болеть больше. Конечно, можно глубоко обезболить, а можно сделать то, что сделали мы — купили беруши и очки для сна, потому что свет в отделении реанимации практически никогда не выключается, и создали таким образом некий микрокомфорт, чтобы человека внешние факторы не раздражали. Снижение раздражительности приводит к тому, что восприятие болевых ощущений начинает меняться.

— Тяжело ли было делать первые шаги в должности главного врача?

— Конечно, быть главным врачом — это непростая история. Сказать, что легко, я точно не могу. Но это интересно... Если ты понимаешь, зачем это делаешь. Если у тебя в голове не твои персональные интересы, реализация твоих амбиций, а некая конечная точка, которая звучит для меня как попытка создать «Лучшую больницу Москвы». Хочется, чтобы, произнося слова «больница Москвы», у людей всплывала в подсознании не только Первая Градская, Боткинская, Склифосовского, но и Юдина. Встать в линейку топ-3 лучших больниц города — это амбициозная цель нашей команды, которую мы хотим реализовать, имея гораздо меньшую историю, чем, например, наша любимая и содружественная Первая Градская. У нас очень молодая больница. Если говорить про новую историю, то больнице им. С. С. Юдина всего полтора года.

— Сегодня я была на операции, видела команду, которая, казалось, горит своим делом. Как вы подбираете команду? Это в основном молодые специалисты?

— У нас работают врачи разного возраста. Но молодая больница диктует свои правила. Конечно, мы собираем команду, примерно сопоставляя амбициозность хирургических рук и анестезиологических навыков по городу. Это очень важно, и где-то нам это удается. Кардиохирургическое отделение — это предмет персональной гордости нашей новой управленческой команды. До этого было все смешано, а кардиохирургической реанимации не было. Мы пригласили к себе кардиохирургов — Пискуна Александра Владимировича, предложив ему руководство отделением. Безусловно, когда мы собирали команду, главное условие для нас был профессионализм. Вся команда англоговорящая. Это очень много значит. Значит, что у них есть постоянный обновление и понимание новых знаний. Вся команда выстраивает свою работу на принципах современной клинической медицины. Но самое главное — они все небезразличны. Мы всегда в команду искали людей небезразличных, для которых финансовая мотивация не является примой. Жить без денег в большом городе очень сложно. Но для всех них заработная плата — это не прима. На первом месте — больные и дело, которое делают. Это очень важно.

Снижение внешних раздражителей приводит к тому, что восприятие пациентом болевых ощущений начинает меняться.

У нас еще великолепная команда, которая занимается инсультами. В рамках мотивации мы эту команду (куда входит анестезиолог-реаниматолог, врач-невролог, старшая медицинская сестра, логопед, врач ЛФК) за счет больницы, то есть тех внебюджетных денег, которые заработали, отправили на недельную стажировку по реабилитации инсультных больных. Как вы думаете, где находится лучшая практика по реабилитации инсультных больных?

— За границей?

— В Екатеринбурге! И мы отправили нашу команду именно туда, к профессору Андрею Августовичу Белкину в Клинический институт мозга, который взял лучшие мировые практики и смог их реализовать, внедрив это все в систему ОМС. С моей точки зрения, там сейчас одна из лучших мировых практик по реабилитации, где реабилитация начинается уже в тот момент, когда больной в тяжелом состоянии пересек стационар. Стажировка команды — это, казалось бы, мелочь, но очень хочется верить, что, благодаря этому, у нас будет получаться еще больше, чем мы можем сейчас.

— Как-то Алексей Васильевич Шабунин мне в интервью говорил о Боткинской больнице как о живом организме. А какая ваша больница?

— Лучшая. Мы к этому стремимся... Для нас она действительно лучшая. Но так как мы все живем с пониманием того, что предела совершенству в медицине нет, то, конечно, мы мониторим все, что происходит в мире, в городе, пытаемся перенять лучшие практики, стараемся привлечь лучшие кадры и убедить их работать не в центре города, а у нас, в южном административном округе. Это все скрупулезная работа. Но мы в этом плане ведем довольно агрессивную политику и честны перед самим собой. Если кто-то не тянет и не справляется с поставленной задачей, значит, мы ему это говорим, меняем, ротируем, расстаемся. В этом плане это не самая популярная модель поведения, но мы ограничены во времени ожидания.

Мы всегда в свою команду искали людей небезразличных, для которых финансовая мотивация не является примой. 

— Недавно читала отзыв о том, как в отделение реанимации и интенсивной терапии попал очень тяжелый пациент в коме. Жена этого пациента написала этот огромный отзыв с благодарностями...

— Знаете, в отделение реанимации и интенсивной терапии не поступают легкие пациенты. Все тяжелые. И такой пациент — наша типичная история. Просто этот случай нетипичный тем, что пациент написал положительный отзыв о нашей работе. А люди не всегда выкладывают слова благодарности, признательности. Безусловно, для меня, как руководителя, и для нашей команды, очень важно видеть написанные положительные отзывы, важно в плане мотивации. 

Главная фотография с сайта ar-mos.com. Вторая фотография: ГБУ «НИИОЗММ ДЗМ»

Источник: МЕД-инфо