15 апреля 2015, 10:16 X 22186 K 0

О том, что такое психиатрия сегодня и почему нужно хорошо подумать, прежде чем отдавать ребенка в психиатрию, МЕД-инфо рассказывает Николай Александрович Горшков, врач психиатр-нарколог высшей квалификационной категории, заместитель главного врача Ивановского областного наркологического диспансера, психолог, педагог-психолог, работающий в гештальт-подходе.

— Психиатр — это сегодня звучит гордо? И как было раньше?
— Вспоминаются далекие 80-е годы. 1-й, 2-й, 3-й и, наконец, 4-й курс мединститута. Мне предстоит пройти цикл психиатрии. Еще в школьные годы меня интересовало все, что связано с человеческой психикой, ее деятельностью и возможностью управлять этой деятельностью. Сейчас я понимаю, что такой интерес в этом возрасте всегда связан с дефицитом: дефицит смелости заставляет искать способ ее найти, дефицит общительности заставляет искать книжки про то, как знакомиться и общаться с девушками, дефицит красноречия — читать литературу по риторике... Все это то, чем занимается, конечно, не психиатрия, а психология. Интереса к психиатрии нельзя ожидать даже у студентов медицинского института — дисциплина эта не очень распространенная, и, если ты не сын папы-психиатра, то вряд ли тебе доступно понимание того, что происходит в психиатрических больницах и кабинетах врача-психиатра. Поэтому к началу цикла я пришел не без ощущения некой таинственности предстоящего: папы-психиатра у меня не было.

Советская психиатрическая профессура являлась образцом интеллигентности в лучшем понимании этого слова. Не являясь выдающимся ученым, наш профессор ярко демонстрировал свою принадлежность к особой врачебной касте — к психиатрии. Необыкновенный тихий хрипловатый голос, классические для 40-х годов усики, мягкие манеры отличали Митрофана Ивановича Воробьева, который много лет руководил студенческой кафедрой.

Короткий цикл пролетел незаметно, не придав осознания принадлежности к психиатрии. Студенческий кружок тоже не добавил ничего нового. Максимальное проникновение духом психиатрии произошло только во время годичного обучения в интернатуре непосредственно в психиатрической больнице.

Более тесное взаимодействие с врачами, заведующими отделениями и с САМИМ (почти недосягаемым для интерна) главным врачом, стремительно повысило не только интерес к профессии, но и дало ощущение принадлежности к своеобразной элите медицинского мира, которой не напрасно медицинское сообщество считало психиатров.

«Острые возбужденные больные будут всегда, а врачей, желающих работать где-то далеко за городом „в психушке“, все меньше и меньше».

Советское государство подчеркивало это превосходство большими на те времена надбавками к зарплате и огромным оплачиваемым отпуском, положенным психиатрам по закону.

— Неплохой стимул.
— Но не только меркантильные факторы имели значение: практически все врачи, с кем приходилось контактировать в тот период, проявляли удивительно глубокие знания своей профессии, далеко превосходящие рамки учебных программ и объемы студенческих учебников. Редкие больницы могли похвастаться наличием своей собственной и немаленькой библиотеки. Многие опытные врачи в свои молодые годы учились непосредственно у светил советской психиатрической науки в Ленинграде или Москве, принеся с собой дух высшей психиатрической советской школы на свое рабочее место. Уникальность ситуации заключалась в том, что в отличие от сотен врачей-хирургов или терапевтов, врачи-психиатры, которых можно было почти всех перечислить по памяти, проходили профессиональное последипломное усовершенствование не на своем привычном месте в провинциальной больнице, а в ведущих учебных центрах страны на кафедрах, руководители и преподаватели которых, по сути, являлись основателями советской психиатрической школы.

К сожалению, этот период характеризовался серьезными расхождениями с нашими западными коллегами, которые, по сути, изолировали отечественную психиатрию по идеологическим и политическим соображениям. Только спустя десятилетия, в обучающие программы начали вплетаться наряду с отечественными известные западные психиатрические школы. Но и это придавало своеобразие психиатрии: само понятие «психиатрическая школа» — Московская школа, Питерская школа — совершенно нехарактерно для множества других медицинских наук. Человеческая психика позволяет самые разнообразные теоретические подходы, что существует, в общем, и до сих пор: течения, направления и психиатрические школы неистребимы как понятие, несмотря на проводимую в медицине всеобщую стандартизацию в угоду экономическим соображениям.

Увы, экономические же соображения фактически низвели статус врача-психиатра до обыденного уровня, а остервенелые нападки журналистов на «врачей-убийц» и «репрессивную советскую психиатрию» окончательно добили престиж профессии врача-психиатра. Признаюсь: за все советские времена не видел лично и не слышал ни об одном конкретном здоровом диссиденте, которого бы насильно держали в нашей больнице. Диссидентствующих психически больных, на самом деле, не мало и тогда, и теперь. Результаты не заставили себя ждать: труд в психиатрических больницах тяжелейший, условия работы опасны вполне осязаемо — при всех успехах психиатрической науки, острые возбужденные больные будут всегда, а врачей, желающих работать где-то далеко за городом «в психушке», все меньше и меньше.

«Признаюсь: за все советские времена не видел лично и не слышал ни об одном конкретном здоровом диссиденте, которого бы насильно держали в нашей больнице».

Но для меня эта профессия навсегда останется на высоте престижа среди всех других медицинских специальностей, несмотря на все болезненные проблемы, которые она переживает. Таков запас полученных в юности прекрасных впечатлений от замечательных врачей по профессии психиатр.

— Как человеку правильно выбрать психиатра, на что обратить внимание при выборе?
— Сложно говорить о выборе психиатра. Можно много рассуждать о выборе парикмахера, магазина продуктов, терапевта, психолога, массажиста, спортзала... Выбор психиатра в нашей стране ограничен: в подавляющем большинстве российских городов психиатр — это врач, работающий в государственной психиатрической больнице, в диспансере, в кабинете психиатра районной больницы вообще в единственном числе. То, что психиатр отождествляется с «психушкой» — это объективная реальность: других психиатров почти нет. Еще есть психиатры, которые работают во всех специализированных интернатах для психически больных, а эти врачи жестко ассоциированы с понятием «богадельня». Я сейчас не хотел бы разбираться с этими унизительными для учреждений кличками: я считаю эти названия обычной реакцией человека на непонятное и потому тревожное для него место. В гештальте эта защитная реакция называется обесценивание.

Врачи-психиатры в негосударственных медицинских центрах обычно занимаются зарабатыванием этим центрам денег путем участия в обязательных профилактических осмотрах населения. Таких врачей довольно много ввиду высокой потребности, часть из них одновременно является и врачом государственной больницы.

И, наконец, есть частные психиатры, ведущие прием страждущих... Они, увы, часто вынуждены следовать за жизненными реалиями и выполнять задачи, поставленные медицинским маркетингом, поэтому называют себя наркологами и ведут прием наркологических больных, называют себя психологами и принимают пограничных пациентов либо проходят дополнительное обучение и становятся психотерапевтами, не переставая при этом быть психиатрами.

Получается, что человек, действительно заинтересованный в консультации психиатра, оказывается в затруднительном положении: идти добровольно в «психушку», где работают наиболее грамотные и опытные врачи, фактически запрещает дикое общественное мнение, а выбирать среди частников особенно и некого. «Везет» тем регионам, где есть высшие медицинские учебные заведения. Останется лишь найти профессора, доцента или преподавателя кафедры психиатрии, чтобы получить качественную консультацию.

«Человек, действительно заинтересованный в консультации психиатра, оказывается в затруднительном положении: идти добровольно в „психушку“, где работают наиболее грамотные и опытные врачи, фактически запрещает дикое общественное мнение, а выбирать среди частников особенно и некого».

Пожалуй, в этой сфере наиболее ярко работает правило: чем больше человек подвержен влиянию общественного мнения, чем более внушаемый и ведомый, тем меньше у него шансов получить реальную качественную и эффективную психиатрическую помощь: первым делом такой человек угодит в «лапы» экстрасенса, мага или иного кудесника, можно даже не гадать.

— Так, а что делать человеку?
— На мой взгляд, алгоритм действий в случае психических расстройств должен быть прямо противоположным: если вы чувствуете неладное, даже если это «банальная» бессонница, тревога, лишнее возбуждение или тоска и депрессия, то первым шагом должна быть консультация врача-психиатра, который скажет, имеется ли в данном случае состояние, которое требует медикаментозных назначений, назовет диагноз и даст рекомендации. Поверьте: загруженность обычного психиатра не дает ему никакой возможности заниматься гипердиагностикой и брать на себя «лишних» больных, которых можно не брать и не лечить таблетками. Поэтому обычно психиатр в случае пограничных расстройств, неврозов, дает только общие рекомендации, крайне редко делает назначения лекарств, но назначения грамотные и аккуратные. После этого можно делать десятки других шагов (искать психотерапевта, психолога, проходить процедуры у магов и так далее), фактически психиатр дает добро на такую практику, если не опасается за состояние пациента.

— Ребенок захотел стать психиатром. Что бы вы посоветовали?
— Если это происходит в России и этот ребенок не из семьи психиатров, то прежде всего его надо показать врачу-психиатру. Я уже говорил об общественном мнении: это мнение не делает профессию психиатра желаемой. Да, ситуация дикая, если смотреть на это с точки зрения общественности западных стран: психиатр, имеющий медицинское образование, — одна из самых уважаемых профессий на Западе. Но российские дети об этом ничего не знают и не имеют возможности узнать даже от своих родителей, которые далеки от психиатрии. Даже мнение дипломированных медиков не очень отличается от мнения общей людской массы.

— Ваш совет родителям.
— Родители обычно воспитывают детей собственным примером. Самое лучшее, что они могут сделать, — это быть здоровыми и счастливыми.

Фото из личного архива Н. А. Горшкова