03 декабря 2013, 23:43 X 6238 K 0

Урологические заболевания сегодня являются одной из наиболее острых медицинских проблем. При несвоевременном обращении к врачу такие болезни чреваты рядом серьезных, а порой и фатальных осложнений. Поэтому обращаться к помощи специалиста крайне необходимо уже при первых симптомах.

Как сегодня в России лечат урологические заболевания? В чем «плюсы» и «минусы», различных методик, применяемых в урологии? Об этом наш разговор с заведующим отделением урологии ФГБУ «Лечебно-реабилитационный центр» Минздрава России, доцентом кафедры хирургии и онкологии с курсом урологии РУДН, председателем ассоциации молодых урологов (АМУР), кандидатом медицинских наук Денисом Александровичем Мазуренко.

— Сегодня многие путают две врачебные специальности «уролог» и «андролог». Давайте проясним для наших читателей — чем же они все-таки отличаются?
— Андрология — это одно из подразделений урологии, она можно сказать, из нее выросла. «Большая урология» также состоит из нескольких разделов: урология почки, мочевого пузыря, мужских половых органов. Что касается андрологии, то это раздел медицины, который предметно занимается лечением мужской репродуктивной системы.

— Какие существуют подходы в области хирургической урологии. Что изменилось за последние годы?
— Когда-то урология была подразделением большой хирургии, теперь это самостоятельная хирургическая специальность. По сути, урологи такие же хирурги, но работают они в более узкой сфере, связанной с мочеполовыми органами или органами мужской репродуктивной системы.

За последние 10–30 лет произошли большие позитивные сдвиги: появились новые технологии, оборудование, расходные материалы. Это и всевозможные средства для уничтожения и разрушения тканей (лазеры, плазменные разрушители, замораживающие агенты и пр.), что, несомненно, вывело оказание хирургической помощи на качественно новый уровень.

За последние 10–30 лет произошли большие позитивные сдвиги: появились новые технологии, оборудование, расходные материалы. 

— То есть скальпель сегодня уже не основное орудие хирурга?
— Да, нет, конечно. (Улыбается.) Скальпель настолько же необходим хирургу, как колесо машине, без него она никуда не уедет...

Так вот, продолжу. За последние годы в хирургии произошло смещение парадигм. Если раньше считалось, что перед операцией человеку необходимо лечь в больницу, долго и упорно обследоваться, то теперь этот алгоритм уже не используется. Например, в нашей клинике плановые больные поступают в отделение либо накануне операции, либо в сам день, когда она производится. Колоссально снизился и послеоперационный период: сейчас даже после открытых операций мы выписываем пациентов через 5–6 дней. Но и самих открытых операций стало гораздо меньше (в общей структуре оперативных вмешательств они составляют не более 4%).

Все остальное — это различные формы лапроскопических и эндоскопических малоинвазивных вмешательств. После таких операций (например, по удалению камня из мочевого пузыря) пациенты вообще через 2–3 часа могут отправляться домой. Также этому способствуют и успехи в анестезиологии. Если раньше от наркоза пациент мог и не проснуться, то сегодня появились безопасные и малотоксичные наркозы. Нередко пациент приезжает утром на операцию, ему делается наркоз, а уже вечером он садится за руль и отправляется домой.

— Все это конечно хорошо, но, положа руку на сердце: далеко не все могут себе позволить лечиться таким комфортным способом, многим это просто не по карману...
— К сожалению, это факт. Медицина идет по пути коммерциализации не только с точки зрения навязывания ненужных услуг, но и удорожания. Компаниями-производителями активно внедряются более дорогие технологии. Несомненно, они улучшают и ускоряют выздоровление человека, но обходятся порой в 10–20 раз дороже, чем существовавшие ранее методы.

— Каким образом сегодня в России стоится государственная система оказания медицинской помощи?
— Основная часть государственных ЛПУ относится к муниципальному здравоохранению. Но есть и федеральные центры, по большей части это научно-исследовательские институты, а также монопрофильные больницы, всего их две — Лечебно-реабилитационный центр Минздрава и Национальный медико-хирургический центр им.Пирогова, которые напрямую подчиняются министерству здравоохранения. Как правило, федеральные лечебные учреждения имеют лучшее финансирование со стороны государства, даже в сравнении с частными клиниками. Кроме того, на них распространяется система квотирования.

— А вот об этом поподробнее. Что это за квоты?
— Эта система построена по принципу страхования, которая существует в западных странах, только с одним «но»: платит за оказанные услуги не страховая компания, а государство.

Федеральные квоты дают возможность пациенту прооперироваться за счет бюджетных средств, т. е. государство оплачивает ряд операций (согласно определенному перечню), которые относятся к высокотехнологичным видам медицинской помощи.

Федеральные квоты дают возможность пациенту прооперироваться за счет бюджетных средств

— Как можно попасть на лечение в федеральный центр?
— Это достаточно просто. Можно записаться на консультацию к врачу на сайте или через call-центр больницы. Первичные консультации бесплатные. Единственное условие — наличие российского гражданства, и желательно, чтобы у пациента были результаты обследований, анализов, это поможет врачу скорректировать диагноз и назначить дальнейшее лечение. Если такой больной нуждается в операции, и она входит в соответствующий перечень, мы даем ему направление на квоту. С этим направлением он отправляется в региональное управление здравоохранения, и через некоторое время ее получает. Как правило, с этим проблем не возникает.

— Почему тогда у вас нет очереди на три года вперед?
— Просто многие люди не знают об этой системе. Кроме того, количество квот ограничено, и если, к примеру, мы сделаем все операции за три месяца, то остальные девять больные не смогут получить у нас помощь. Но, к сожалению, следующий год будет последним, когда будет применяться система квотирования.

— А что придет ей взамен?
— Система здравоохранения реформируется, и это один из элементов реформы. Пока данный вопрос находится в стадии обсуждения, есть несколько вариантов. Либо система квотирования будет усовершенствована и продлена, либо субсидирование высокотехнологичных видов медпомощи будет включено в систему ОМС, что позволит улучшить и повысить качество медицинских услуг и в последующие годы. По крайней мере, мы на это очень надеемся.

— Здорово! Но давайте вернемся к основной теме нашей беседы. Какие основные виды оперативных вмешательств применяются в современной урологии, возможно у вас есть какие-то свои оригинальные наработки?
— Когда я еще был молодым специалистом и проходил стажировку в Австрийской Университетской клинике АКН, а затем в США в нью-йоркской клинике LIJ и обучался у ведущих специалистов-урологов в области эндоскопии и лапароскопии — профессоров Марбергера и Кавусси, то всегда с некоторой долей зависти смотрел на то оснащение и расходные материалы, которые хирурги использовали в своей работе. У нас в стране тогда многое из того, что применяли и чем пользовались зарубежные коллеги, было недоступно.

Теперь поводов для зависти нет — у нас есть все, что нужно для работы. Во многом это заслуга нашего руководства, в частности, директора центра Константина Викторовича Лядова, который с большим интересом относится к урологии, развитию данного направления в нашей клинике. Отделение оснащено самым современным оборудованием, ежегодно закупаются высокого уровня расходные материалы. В общем, мы сейчас ничем не уступаем ведущим клиникам Европы и Америки, и, тем более Израиля, которые, должен признать, ведут весьма агрессивную политику, всеми способами перетягивая наших пациентов, упирая на то, что у нас в России лечат плохо. Конечно, можно оснастить клинику суперсовременным оборудованием, но если в ней не будут работать профессионалы, то и отдачи от всех этих приборов и установок не будет.

— Кадры — это все!
— А в медицине особенно. В нашей стране достаточно высокий уровень обучения в медицинских вузах, в какой-то степени он даже превосходит западное университетское образование, однако последипломное образование у нас сильно отстает. Прежде всего, это связано с тем, что нет системы мотивирующей и стимулирующей обучаться молодых докторов каким-то новым методикам. С другой стороны, некоторые из экспертов в той или иной области медицины, известные профессора, занимая определенные должности, сидят на них, как говорится, до последнего, и всеми возможными способами «перекрывают кислород» молодым.

— И у вас в клинике тоже?
— Нет, у нас этим строго. (Улыбается.) Все врачи развивают свои навыки, постепенно включаясь в общий процесс, и становятся полноправным членом команды. Главная врачебная заповедь «не навреди», и поверьте, это не простые слова. Процесс обучения происходит в несколько этапов. Сначала молодой врач только присутствует на операции, потом через какое-то время начинает ассистировать.

— Крючки держать?
— Да нет, это уже в прошлом... Теперь держат, например, видеокамеру, и это, кстати, очень трудоемкое занятие — попробуйте пару часов простоять в одной позе, не всегда удобной, не двигаясь. Потом человек привыкает, он знает глазами каждый этап операции, далее он начинает выполнять какие-то простые манипуляции, не требующие особого опыта. Затем, постепенно, начинает делать большую часть операции. В общем, этот процесс может растянуться на 1–3 года. Но для медицины это небольшой период. К примеру, в Европе и США, урологи уже после окончания университета еще 4–6 лет обучаются в клинике.

Последний этап в обучении — врач самостоятельно выполняет операцию, а эксперты ему ассистируют, и, при необходимости, помогают. Ну и самый высший уровень, когда он все делает сам, без чьей-либо помощи.

Во второй части интервью вы узнаете, какие операции сегодня наиболее востребованы, что такое коралловидные камни и почему их так называют, как сберечь «мужское здоровье» и в чем опасность самолечения.