01 августа 2018, 19:02 X 5932 K 0

Мы часто слышим истории о женщинах, причиняющих вред себе, своим детям или другим людям. Зачастую на них вешаются ярлыки «сумасшедшая», «преступница», «опасная для общества». Но всегда ли именно эти женщины являются агрессорами? Может ли быть так, что изначально они сами являются жертвами более страшных преступлений и издевательств?

Анна Моц (Anna Motz), Великобритания, — клинический психолог, психоаналитический психотерапевт, судебный психодинамический психотерапевт, эксперт Оксфордского центра психического здоровья, психоаналитик Портманской клиники (Лондон). Экс-президент, член международной ассоциации судебной психотерапии (IAFP), член Тавистокского общества психотерапевтов, член международной психоаналитической ассоциации (IPA). 

Психолог Анна Моц считает, что причины отклоняющегося поведения следует искать задолго до первого проявления женщиной жестокости. Об этом она рассказывала на первой российской конференции по судебной психотерапии «Преступление и осознание», которая была организована благотворительным фондом «Шанс» при участии Международной ассоциации судебной психотерапии (IAFP).

Нам удалось пообщаться с Анной после конференции. В эксклюзивном интервью МЕД-инфо эксперт раскрывает причины первертного поведения у женщин и делится своим видением того, как можно помочь таким женщинам.

— Анна, вы посвятили свою профессиональную жизнь изучению женских перверсий и анализу их преступных поступков. Ваши пациенты — преступники, которые причинили вред себе или своим детям, своим близким. Подозреваю, что работать в этой области тяжело. Что же вас побудило не только выбрать себе такую профессиональную судьбу, но и не бросить все в начале пути?

— Действительно, женщины причиняют вред себе и другим. Мне же интересно понять причины, как сознательные, так и неосознаваемые, из-за которых они ведут себя подобным образом, а затем дать этим женщинам возможность найти другой способ выражать собственную боль, страдание и бессилие.

Я выбрала эту профессию, проработав год в специальном исправительном учреждении, где я помогала стационарным и амбулаторным психически больным пациентам. Это случилось в конце моего обучения на курсе клинической психологии. Тогда же я увлеклась психоаналитическим подходом как способом понять лежащие в основе поведения человека смыслы и цели.

Интересно, что в том учреждении я занималась лечением людей, которые в других обстоятельствах никогда бы не получили психоаналитической помощи, — малоимущих, слабых, из социально незащищенных слоев общества. При этом я получала удовольствие, помогая и мужчинам, и женщинам, но постепенно именно женщины стали вызывать у меня наибольший интерес.

«Я занималась лечением людей, которые в других обстоятельствах никогда бы не получили психоаналитической помощи, — малоимущих, слабых, из социально незащищенных слоев общества»

— Часто ли вам приходится работать с молодыми пациентами? В чем их особенность в отличие от более взрослых пациентов? Можно ли сказать, что чем раньше к психотерапевту попадает человек, тем больше шансов ему помочь?

— Частью моей клинической практики является работа с молодыми людьми и подростками в исправительном учреждении для несовершеннолетних, многие из которых совершили уголовные правонарушения.

И да, я согласна с мнением, что чем раньше начато лечение таких пациентов, тем оно будет успешнее. Для многих молодых людей работа с терапевтом, позволяющим им проявлять свой гнев или боль, не бояться этих чувств, становится первым шагом к установлению доверительных отношений с кем-то еще. На этом в дальнейшем основывается их доверие к себе и другим людям.

— Когда и при каких условиях возникает перверсия? Такое поведение у женщин формируется постепенно и проявляется на протяжении долгого времени? Или перверсии случаются как одномоментный «прорыв» всех тех эмоций и переживаний, что годами копились у пациента?

— По моему опыту, перверсия развивается в раннем детстве из-за какой-либо психологической травмы и затем определенным образом влияет на всю дальнейшую жизнь, на построение с другими людьми взаимоотношений, в которых человек попадает под постоянный контроль, не являясь полноценной личностью, действующей в собственных интересах. Такие отношения «продлевают» первертное поведение женщины по отношению к себе — она может наказывать себя, сделав объектом наказания собственное тело. И хотя определенный первертный акт может показаться «всплеском» или «взрывом», ломающим привычную модель поведения, я бы говорила о том, что семена таких извращенных поступков по отношению к себе и к окружающим были посажены задолго до проявления перверсии. Однако после первой «вспышки» риск повторения увеличивается, при этом с каждым разом повторять подобные извращенные поступки будет легче.

— Вы как-то сказали, что «внутри преступника сидит жертва». Всегда ли это так? Всегда ли то, что человек испытывает над собой некое насилие, является побуждением к совершению преступления? Или бывают иные причины отклоняющегося поведения?

— Девиантное, или отклоняющееся, поведение имеет множество причин. При этом вероятность его появления возрастает при наличии определенных биологических, социальных, психологических факторов. И для некоторых такое поведение является самым рациональным ответом иррациональному обществу.

«Хотя определенный первертный акт может показаться «всплеском» или «взрывом», ломающим привычную модель поведения, я бы говорила о том, что семена таких извращенных поступков по отношению к себе и к окружающим были посажены задолго до проявления перверсии»

— Можно ли задолго до совершения женщиной преступления заметить, что с ней что-то не так, что она страдает? Существуют ли маркеры, указывающие на формирование перверсий?

— Когда депрессия или перверсия скрывается под маской красоты, женственности или общественно приемлемого поведения, то обнаружить их довольно трудно. И недавний случай с медсестрой, обвиняемой в убийстве как минимум шести детей, яркое тому подтверждение. Некоторые маркеры, которые скрываются под маской женственности или социальной слепоты относительно женской жестокости, включают в себя попытки причинить себе вред еще в раннем детстве, алкогольную и наркотическую зависимость, пищевые расстройства и расстройства поведения, беспорядочные половые связи, мелкие правонарушения, раннюю травматизацию.

Соответственно, если бы мы тщательнее проверяли специалистов, работающих в помогающих областях, мы смогли бы защитить уязвимых и ранимых детей и взрослых от тех женщин, которые изначально кажутся по-матерински заботливыми.

Подобно тому, как некоторые женщины стремятся завести детей, чтобы решить свои неудовлетворенные потребности, женщины с расстройствами психики выбирают помогающие профессии, чтобы самим получить помощь. И в том, и в другом случае разочарование от того, что дети или другие уязвимые люди не могут о них позаботиться (хотя на самом деле такие женщины просто не в состоянии принять заботу), приводит к повторению раннего опыта насилия, в том числе сексуального, пренебрежения и жестокости. Только на этот раз такие женщины находятся в позиции силы и чувствуют себя временно свободными от своего раннего ощущения беспомощности, страха и стыда.

«Самый ранний опыт общения с матерью, когда только формируются чувства, мышление, понимание себя, является центральным в вопросах того, как затем женщина будет относиться к своему телу»

— Одной из форм насилия женщин, как вы рассказывали на конференции, являются самоповреждения. Как вы считаете, нанесение на тело татуировок, пирсинг — все это также может свидетельствовать о том, что женщина себя за что-то наказывает? И всегда ли причина такого поведения кроется в детстве, в отношениях с матерью?

— Татуировки и пирсинг социально одобряемы и часто являются характерной особенностью определенных групп или субкультур. В таком случае они не связаны с патологией. Но если человек, который навязчиво делает себе татуировки или пирсинг, наслаждаясь при этом болью и воспринимая нанесение подобных отметок на тело способом выражения своего несчастья, гнева или ненависти к себе, то, я считаю, в таком случае можно провести аналогию с причинением себе вреда, который символически является попыткой атаковать мягкую гладкую кожу своего тела, рожденного жестокой или невнимательной матерью.

Самый ранний опыт общения с матерью, когда только формируются чувства, мышление, понимание себя, является центральным в вопросах того, как затем женщина будет относиться к своему телу. В некотором смысле тело женщины является символическим представлением тела ее матери — мы можем видеть, что женщины с нарушенными материнскими отношениями часто голодают и причиняют вред собственному телу.

Фото: Благотворительный фонд «Шанс»

— В одном из интервью вы говорили, что когда психолог попадает в этот искаженный мир пациентов и постоянно соприкасается с насилием, все страдания проходят через его сердце. Что вам помогает восстанавливаться и, я бы сказала, «выживать» в этом мире?

— Действительно, эта работа оказывает на меня сильное влияние, поэтому для меня жизненно важно иметь источники личной и профессиональной поддержки.

Мне помогают профессиональные психоаналитические супервизии, а также возможность делиться своими несчастьями, проблемами или надеждами с коллегами. Я также считаю, что мне нужно пространство и время для себя, время, чтобы размышлять о своей работе, писать о ней.

Мне помогают занятия бегом, катание на лыжах, прогулки, путешествия, музыка, походы в галереи и театры, совместное время со своей семьей и друзьями — иными словами, все те способы, благодаря которым я осознаю, что в мире существует множество проявлений красоты.

И, конечно, возможность видеть изменения у моих пациентов и улучшение во всей системе судебной психотерапии тоже является отличным поводом для поднятия настроения.

«Возможность видеть изменения у моих пациентов и улучшение во всей системе судебной психотерапии тоже является отличным поводом для поднятия настроения»

— Всем ли пациентам удается помочь? Как много у вас успешных случаев, которыми вы гордитесь?

— Я наблюдала успех многих пациентов, но больше всего мне запомнился случай, который я описала в своей книге Self-Harm as a Sign of Hope («Самоповреждение как символ надежды»). В книге я назвала свою пациентку Кристал. Она прошла путь от насилия над собой и другими к счастливой и независимой жизни в обществе, нашла работу и обрела надежду. В своей жизни Кристал перенесла жестокие сексуальные, физические и расистские издевательства, но, в конце концов, смогла преодолеть этот травмирующий опыт, посвятить себя творчеству и научиться строить отношения с другими, психически здоровыми людьми. Было приятно наблюдать за тем, как она сначала учится выстраивать отношения со мной, а потом и с обществом.

Выражаем благодарность благотворительному фонду «Шанс» за помощь в организации и подготовке интервью.