19 января 2018, 11:07 X 2627 K 0

В сфере здравоохранения Россия уверенно движется в соответствии с глобальными целями ВОЗ. Нам уже удалось добиться снижения смертности от таких заболеваний, как туберкулез, пневмония, болезни системы кровообращения, органов пищеварения. Впервые мы достигли целевого показателя смертности от злокачественных новообразований (194,3 на 100 тыс. населения). Однако все эти успехи остаются практически незамеченными населением страны, а уровень недоверия к отечественной медицине по-прежнему высок. От чего это зависит и можно ли это изменить?

Претензии пациенты предъявляют в основном к подготовке врачей, в том числе онкологов. Например, еще пару лет назад Фонд профилактики рака сообщал о том, что некоторые выпускники медицинских вузов и врачи-ординаторы порой не могли ответить на элементарные вопросы, касающиеся анатомии человека, не говоря уже о методах специфического лечения. Эксперты Фонда считают, что это следствие устаревших программ образования: вузы имеют определенное количество часов для отработки материала, а вот за результатом никто не следит, нет никакого КРI. Студентов не учат общаться с пациентами, врачей в ординатуре не допускают до реальной практики. Известны случаи, когда за два года ординатуры будущий хирург не сделал ни одной операции. И о каком уровне подготовке при этом может идти речь? Для сравнения, в США ординатор к моменту окончания обучения уже является действующим хирургом и может проводить операции самостоятельно. К тому же на западе увеличен и срок прохождения ординатуры до 5 лет, затем 2–3 года дается на специализацию. У нас ординатор обучается всего 2 года.

Напомним: опрос, проведенный ВЦИОМ, показал, что только 57% наших сограждан при заболевании обращаются в поликлиники, при этом 11% предпочитают частные медицинские центры. Остальные занимаются самолечением, прибегают к народным методам, пользуются услугами целителей. Причиной отказа от получения квалифицированной медицинской помощи в числе прочих опрашиваемые называют недоверие к российским врачам (55%). Средний балл по вопросу доверия в 2016 году составляет 3,2 из возможных 5. Для сравнения, в 2015 году этот балл был выше — 3,5.

Стоит отметить, что ситуация с образованием все-таки меняется во многом за счет частных медицинских центров, которые готовы тратить средства на дополнительное обучение специалистов как за границей, так и в России. Правда, помощь таких врачей доступна по-прежнему ограниченному количеству пациентов, так как не все готовы платить за лечение из собственного кошелька. Государственные медучреждения реже отправляют специалистов на обучение заграницу. Это, возможно, лишь за собственный счет врача, что может себе позволить далеко не каждый.

Однако в стране создаются ситуативные центры, где будущие и действующие доктора могут пройти дополнительные курсы бесплатно либо по низкой цене. Проводятся мастер-классы, введена система непрерывного медицинского образования, которая позволяет постоянно повышать квалификацию врачей.

Доверие к отечественной медицине зависит и от оборудования медицинских центров. Тут опять у нас двоякая ситуация: частные клиники оснащены лучше многих государственных. И это понятно — они стремятся предложить своим пациентам самые разнообразные услуги, в том числе высокотехнологичную медицинскую помощь. У государственного кластера зачастую нет таких возможностей и финансирования. В этом вопросе ситуация нестабильна и меняется от региона к региону. Самые обеспеченные в этом плане — Москва и Санкт-Петербург, хотя и в этих городах есть поликлиники и медцентры, в которых не может быть проведено полноценное обследование пациентов. Что уж говорить об отдаленных от центра регионах, где наблюдаются значительные проблемы с оборудованием. Не хватает отдельных видов высокотехнологичной медицинской помощи, например, центров лучевой терапии, гемодиализа, лабораторий, где могли бы проводиться дорогостоящие исследования.

Решение проблемы видится в привлечении частного капитала. Причем помимо высокотехнологичной помощи, где без государственно-частного партнерства не обойтись, бизнес войдет и в первичное звено оказания медицинской помощи. Ожидается, что в ближайшее время около 15% учреждений, где медицинскую помощь можно получить по ОМС, станут частными.

При этом важно сформировать единые стандарты диагностики и лечения. У нас до сих пор каждый субъект сам решает, какие исследования и в каком объеме проводить. В результате почти половина из них идет с нарушениями или с применением неэффективных и устаревших методов.

То же с лечением. Существуют стандарты и протоколы лечения заболеваний, порядки оказания медицинской помощи, но они, получается, носят рекомендательный характер. Критериев оценки проведенной работы нет. Хотя еще относительно недавно, в советский период, ситуация была совершенно другой: был строгий надзор над работой медицинских учреждений, существовали развитая сеть диспансеров и система санаторно-курортного лечения, а сама диспансеризация являлась обязательным условием для каждого гражданина. Сейчас это остается на совести пациентов.

В современной России появилась высокотехнологичная медицинская помощь, но она сконцентрирована в отдельных регионах и мало доступна большинству граждан. Идет сокращение количества врачей. А обилие законодательных актов и приказов, порой двусмысленных, как раз и порождает разность в подходах к лечению.

В современной России высокотехнологичная медицинская помощь сконцентрирована в отдельных регионах и мало доступна большинству граждан. 

Остается открытым и вопрос лекарственного обеспечения. Например, в 2016 году в случае инкурабельного рака только 70% пациентов московских хосписов получило опиоидные анальгетики, в регионах их количество едва превышает 1–2%.

У нас не всегда правильно назначается медикаментозная терапия. Только 30–40% онкологических пациентов получает таргетные препараты, и лишь единицы — иммуноонкологические. Дело в цене — курс иммунотерапии стоит от 600 тыс. рублей. Не каждый регион способен выделить столько средств на лечение, в итоге нужную терапию получает всего 1–2 человека. Хотя таргетные препараты должны назначаться как минимум 60% пациентов — в России к этой цифре пока даже не приближаются.

Только 30–40% онкологических пациентов получает таргетные препараты, и лишь единицы — иммуноонкологические. 

Столь высокая цена курса продиктована тем, что практически все препараты, использующиеся у нас для лечения, зарубежного производства. Отечественная фармацевтическая промышленность пока отстает, но уже есть подвижки в разработке инновационных лекарственных препаратов. На данный момент проходят испытания около 30 лекарственных средств, которые необходимы пациентам с онкологическими, аутоиммунными, генетическими и неврологическими заболеваниями.

Все обозначенные выше факторы приводят к тому, что многие российские пациенты стремятся уехать на лечение заграницу. В 2016 году количество человек, выехавших в другие страны на лечение, составило почти 80 тыс. При этом многие даже не пытаются получить медицинскую помощь в России, так как изначально уверены в том, что заграницей лучше. Но это не всегда так. Например, если рак обнаружен на ранней стадии, то его без проблем вылечат и здесь, и в зарубежных клиниках. Только там это будет в разы дороже. В случае, когда злокачественное новообразование достигло значительных размеров, имеются метастазы или иные осложнения, то заграницей часто отказываются от таких пациентов, зато российские специалисты готовы им помочь.

Поэтому однозначно утверждать, что наша страна значительно отстает в сфере здравоохранения, нельзя.

В 2018 году планируется внедрить систему дистанционных консилиумов в режиме видеоконференций и сделать возможности телемедицины доступными для регионов. 

Сейчас у нас развиваются биомедицинские технологии, которые способны вывести лечение аутоиммунных, генетических и многих других заболеваний на качественно новый уровень.

В 2018 году планируется внедрить систему дистанционных консилиумов в режиме видеоконференций и сделать возможности телемедицины доступными для регионов. А это верный путь решения как вопросов подготовки кадров на местах, так и своевременного и полного обследования и лечения пациентов.

Сейчас реализуются научные проекты в области генетики, персонифицированной медицины, клеточных технологий. Создаются инновационные кластеры по всей России, которые концентрируются на научных, медицинских и фармацевтических исследованиях. В планах Минздрава развитие инфраструктуры здравоохранения, в том числе с привлечением частных инвестиций.

Таким образом, отсутствие доверия к отечественной медицине не вполне оправдано. Да, есть проблемы, которые требуют срочного решения. Однако в каких-то вопросах мы значительно опережаем другие страны. Но об этих достижениях надо говорить, чтобы не только медицинские работники были в курсе того, что происходит в сфере здравоохранения, но и все граждане.