15 января 2018, 19:34 X 3168 K 0

Только 57% россиян при заболевании обращаются к врачам, остальные занимаются самолечением, прибегают к народным методам и пользуются услугами целителей. Причина отказа от получения квалифицированной медицинской помощи — недоверие к медицинским работникам. Средний балл по вопросу доверия в 2016 году составляет 3,2 из возможных 5. Для сравнения, в 2015 году этот балл был выше — 3,5. От чего зависит отношение пациента к врачу и можно ли его изменить?

Буквально лет 50 назад профессия врача была престижной. Поступить в медицинский вуз было сложно, окончить его еще труднее. Для этого требовалось постоянно учиться и практиковать свои навыки. В итоге дипломированный врач был человеком образованным и подготовленным к работе, пациенты его уважали и слушали. 

Начиная с 1990-х годов отношение к врачу изменилось, поменялось и отношение к профессии. Врач в поликлинике или в больнице получал мизерную зарплату, условия работы были ужасными, на новое оборудование средства не выделялись. В какой-то момент медицина стала одной из самых нищих областей в стране. Врачам пришлось искать себе иные способы заработка: они уезжали заграницу, уходили в частные медицинские центры, становились фармацевтическими представителями, коммерсантами, косметологами. В государственном секторе оставались либо альтруисты, либо те, кому некуда было идти.

Наблюдая такую ситуацию в здравоохранении, талантливая молодежь выбирала для себя иные области, но не медицину. Соответственно, в медицинские вузы поступало много посредственных молодых людей, которые учились, а затем и работали также посредственно. Так из авторитетного специалиста врач превратился в обслуживающий персонал, оказывающий медицинские услуги населению.

Потребовалось несколько лет, чтобы преломить ситуацию. Сегодня российская медицина продвинулась далеко вперед, и в отечественной системе здравоохранения работают врачи, которые достойны восхищения и уважения.

В российских медицинских центрах проводят такие операции, которые не делают нигде в мире. Например, экс-директор Национального медицинского исследовательского центра онкологии им. Н. Н. Блохина Михаил Давыдов не раз говорил, что в России врачи проводят сложнейшие операции по протезированию с сохранением конечностей и суставов, операции на позвоночнике, нейрохирургические вмешательства, все варианты онкохирургии. При лечении детей используют технологии, которые во всем мире применяются только во взрослой онкологии. Директор Института детской онкологии и гематологии им. Н. Н. Блохина Мамед Алиев также отмечал, что в России нет детей, которым отказывают в хирургическом лечении, как заграницей. Российские онкологи и хирурги берутся за самые сложные случаи и выполняют сложнейшие вмешательства, которые просто невозможны за рубежом. При этом в 80% случаев лечение детей, которые в иностранных клиниках были признаны безнадежными, оказывается успешным.

Можно вспомнить и тех замечательных специалистов, которые в прошлом году удостоились премии «Призвание». Например, хирурги из Нижнего Новгорода под руководством врача Александра Медведева провели сложнейшую операцию беременной женщине с тромбоэмболией легочной артерии. Это девятый случай в мире и первый в России, когда врачи спасли пациентку с тромбоэболией легочной артерии, к тому же сохранив жизнь и здоровье ее ребенку.

В России нет детей, которым отказывают в хирургическом лечении, как заграницей. Российские онкологи и хирурги берутся за самые сложные случаи и выполняют сложнейшие вмешательства, которые просто невозможны за рубежом. При этом в 80% случаев лечение детей, которые в иностранных клиниках были признаны безнадежными, оказывается успешным.

Детские хирурги из Иркутска во главе с врачом Владимиром Подкаменевым разработали новый нехирургический метод лечения травм и разрывов селезенки, при котором можно сохранить этот орган.

Хирурги-трансплантологи под руководством Сергея Готье провели уникальную операцию по пересадке легких взрослого человека 14-летней девочке. Врачи в прямом смысле «выкраивали» этот орган так, чтобы он подошел ребенку, чем спасли ей жизнь.

Российские онкологи создали новый метод диагностики — биочип, позволяющий на поликлиническом приеме сделать пациенту пункцию и определить наличие у него онкологического заболевания. И теперь врачи из Японии и Швейцарии — одних из ведущих стран в области развития медицины — приезжают в Россию, чтобы перенять этот опыт.

Это лишь малая часть примеров, когда российские специалисты превзошли самих себя и своих зарубежных коллег.

Однако проблем в области здравоохранения еще достаточно. Обучение до сих пор ведется по советским учебникам, переизданным в лучшем случае в 2000 году. Студенты учатся плохо, а знания им заменяет Интернет. Исполнительный директор Фонда профилактики рака Илья Фоминцев привел статистику, что из 350 заявок, поданных выпускниками медицинских вузов на обучение в «Высшей школе онкологии», комиссии с трудом удается отобрать даже 9 человек. Лишь 8,5% желающих продолжить обучение во время тестирования показали, что хоть немного понимают, как применять медицинские знания на практике. Остальных этому не научили. Некоторые выпускники медицинских вузов и ординаторы не смогли даже ответить на элементарные вопросы об анатомии человека.

Ординатура в России длится всего 2 года. Однако максимум, что доверяют делать будущим врачам — это измерять артериальное давление и температуру у пациентов, заполнять медицинские карты и вести иную документацию. Соответственно, после обучения врач зачастую не готов к работе и не может самостоятельно поставить диагноз и назначить лечение. Для сравнения, в США врач проходит значительно более длинный путь: четыре года в вузе с «медицинским уклоном» (pre-med), потом еще четыре года в медицинском институте. Дополнительное обучение в аспирантуре для тех, кто хочет посвятить себя медицинским исследованиям, длится 4–5 лет. Ординатура — от 3 до 7 лет в зависимости от специализации. Таким образом, минимальный срок обучения на врача — 11 лет, некоторые специалисты учатся 20 лет. Лишь к 40 годам врач начинает вести самостоятельную практику, и ему уже не требуется наставник или руководитель, который будет контролировать каждый его шаг. И даже после этого обучение врача продолжается, каждый год он проходит аккредитацию, без которой ему просто не продлят врачебную лицензию.

В России же профессиональная экзаменация практикующих врачей начала проводиться лишь в этом году, пока только в Москве (проект «Московский врач»).

Проблема заключается и в том, что студенты медвузов и молодые врачи не в состоянии следить за новинками и открытиями в области медицины, так как банально не знают английского языка. По данным Минздрава, только 10–12% врачей владеют иностранным языком, при этом более 90% передовой медицинской литературы издается на английском языке. На русский с запозданием на 3–5 лет переводится около 5% международных клинических рекомендаций и исследований.

Все эти проблемы, которые активно тиражируются СМИ, формируют образ врача как человека малообразованного, который просто не знает, что ему делать с пациентом. И кто такому специалисту станет доверять?

Только 10–12% врачей владеют иностранным языком, при этом более 90% передовой медицинской литературы издается на английском языке. На русский с запозданием на 3–5 лет переводится около 5% международных клинических рекомендаций и исследований.

Это мнение подтверждается и отдельными случаями халатности медицинских работников, которая приводит к серьезным и порой фатальным врачебным ошибкам. До 10% всех жалоб в общественный совет Росздравнадзора связаны с тем, что врач по неосторожности оставил что-то в теле пациента во время операции. Многие эти случаи также попадают в СМИ, усиливая недоверие людей к медицинским работникам.

В России не регулируется деятельность тех частных организаций, которые обещают «полное излечение благодаря чудо-таблеткам» или «применение уникальных оздоровительных технологий». Не получив желаемого результата при лечении в таких организациях, человек попросту перестает верить всем врачам, как в частных клиниках, так и в государственных.

На уровень доверия к врачам влияет и кадровый дефицит, особенно в регионах. Например, в Калининградской области не хватает 400 специалистов, а в 2018 году еще на 200 врачей станет меньше, так как они уйдут на пенсию. Такая острая нехватка кадров приводит к тому, что были случаи, когда людям с подозрением на онкологию выдавали анализы лишь спустя полгода. Это время может стать критическим для пациента, так как рак развивается стремительно, и 6 месяцев хватит для того, чтобы он из первой стадии трансформировался в четвертую.

До 10% всех жалоб в общественный совет Росздравнадзора связанны с тем, что врач по неосторожности оставил что-то в теле пациента во время операции. 

По данным Росстата, в 2016 году в Пскове работало всего два кардиолога. Это при том, что сердечно-сосудистые заболевания, по словам директора научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева Лео Бокерия, — главная причина смертности во всем мире, в том числе в России. Более 55% случаев в структуре общей смертности в нашей стране — это осложнения при заболеваниях сердечно-сосудистой системы.

Самыми дефицитными специальностями считаются онкологи, анестезиологи-реаниматологи, рентгенологи, то есть те врачи, без которых в принципе невозможно улучшить ситуацию в здравоохранении.

И получается, что когда человеку нужна медицинская помощь, он ее не получает вовремя и в должном объеме. А виноват, по его мнению, опять врач.

Глава Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль считает, что выйти из кадрового тупика поможет обязательное распределение выпускников медвузов, обучающихся за счет государства, а также повышение заработных плат и улучшение условий труда медицинских работников.

Чтобы поднять уровень доверия к отечественной медицине и российским врачам, важно решать все эти проблемы, пересматривать систему подготовки специалистов, повысить проходной бал в медицинских университетах, ответственно подходить к постдипломной подготовке врачей.

Однако стоит чаще обращать внимание и на успехи в области медицины, писать и говорить о том, чего удается добиться российским врачам, о преимуществах российского здравоохранения.