11 августа 2014, 12:20 X 5925 K 5

Пластическая хирургия предлагает множество вариантов модификации собственного тела и внешности. Специализированных клиник и пластических хирургов становится все больше, а уровень недоверия к подобного рода операциям среди россиян все еще высок. О том, что же в себе таит пластическая хирургия, какую цель ставит перед собой врач и с какими проблемами к нему обращаются пациенты, рассказывает сертифицированный пластический хирург, кандидат медицинских наук, член Российского общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов, член Международного общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов Георгий Станиславович Чемянов.

— Как вы пришли в пластическую хирургию?
— Я достаточно рано поступил в медицинскую академию. Уже в 15 лет я учился на первом курсе Ставропольской государственной медицинской академии. И уже в ходе обучения понял, что хотел бы заниматься именно хирургией. Начал посещать хирургический кружок академии, потом стал его старостой, участвовал в конференциях, побеждал на конкурсах, ездил по Южному федеральному округу с докладами. И уже ближе к окончанию института, участвуя в операциях, активно занимаясь научной деятельностью в хирургии, я понял, что эстетическая хирургия — это то, что наиболее близко к моим представлениям об идеальной работе, идеальной деятельности. И выбрал это направление. Дальше появилась мечта, которая, наверно, и повела меня. Учился я в Ставрополе. Расти как пластическому хирургу, особенно с нуля в Ставрополе было практически невозможно. И мечта повела меня в Москву, где я уже и стал пластическим хирургом, учился, потом работал в Институте пластической хирургии и косметологии на Ольховке. Это одно из самых известных и старых заведений, уже более 75 лет на сегодняшний день. Сейчас Институт на реконструкции, к сентябрю, думаю, откроется, и я продолжу работу в нем. Можно сказать, это была моя мечта, которая осуществлялась непросто.

— Какие сложности были на пути к мечте?
— Одна из сложностей — это невозможность реализоваться в родном городе, понадобился переезд. Другой сложностью было трудоустройство в Москве молодому, не сформировавшемуся именно в пластической хирургии специалисту. Можно сказать, что был какой-то элемент везения: я приехал в Москву на учебу по пластической хирургии после окончания основного образования, и мне удалось зацепиться в Институте пластической хирургии и косметологии. Я проходил курс обучения и остался работать там. Я бесконечно благодарен Валентине Геннадьевне Змазовой, главврачу этого Института. Дальше началась непосредственно работа, которая, как любая медицинская деятельность, достаточно сложная. Это большая ответственность, которая требует подготовки, бессонных ночей, но все это преодолевалось, и на сегодняшний день я уже обхожусь без сильного стресса. Если работа любимая, то теряется граница между обязанностью и отдыхом. Дома после работы я пишу научные статьи, занимаюсь своим сайтом, звонят мои пациенты, я отвечаю на вопросы — процесс не останавливается, и это не доставляет какого-то дискомфорта, неудобства. Это уже образ жизни.

«Если работа любимая, то теряется граница между обязанностью и отдыхом»

— Вы проходили стажировки за рубежом. Чем принципиально отличается подход к пластической хирургии за границей и в нашей стране?
— Меня радует, что я, возвращаясь из заграничных поездок, все меньше и меньше вижу что-то новое и могу с уверенностью сказать, что существенных отличий в подходах к пластической хирургии в России и в других странах нет. Есть разные школы. Когда-то обмен информацией был затруднен, когда не было Интернета, были сложности с зарубежными поездками, с языками. На сегодняшний день все эти границы стерты, происходит масштабный обмен опытом между специалистами. Как минимум 5 раз в год в Москве проходят крупные конференции с участием самых известных хирургов со всего мира. Наши специалисты постоянно ездят на международные конгрессы. У меня будет в этом году доклад в Монако, был доклад в Лондоне. Мы обмениваемся опытом, везем технологии из России на Запад.

Не нужно ждать чего-то невероятного от западной школы. Есть российская школа пластической хирургии, которая имеет свои традиции, свой богатый опыт. Именно работа в институте позволила мне почерпнуть этот опыт и добавлять к нему современные тенденции. Мои стажировки за рубежом и не только, многочисленные конференции — поток информации просто огромный. Врач при желании может получать эту информацию очень легко. Поэтому можно говорить о некой общности мировых взглядов. Естественно, есть разные позиции, но в целом направление одно.

— Расскажите об истории пластической хирургии в России.
— Эстетическая хирургия берет свое начало из реконструктивной. Первоначально пластические операции выполнялись не столько с целью омоложения или коррекции эстетических дефектов, сколько для коррекции каких-либо травм, врожденных или приобретенных дефектов. Постепенно стали появляться омолаживающие операции. Если говорить об омоложении лица, то история таких операций начинается примерно с конца 19 — начала 20 века. Первые омолаживающие операции сводились к небольшому иссечению кожи, но по мере появления новых материалов в хирургии и новых знаний об анатомии стали появляться новые методики. Примерно в 1980-х гг. появились более агрессивные методики подтяжки, омоложения лица. Но в дальнейшем тенденция изменилась: стали переходить от агрессивных к менее инвазивным методикам. И сегодня мы четко видим эти тенденции, когда хирурги стремятся наносить как можно меньше травмы пациенту, получая все лучшие результаты. Делать это нам позволяет наука — появление новых знаний об анатомическом строении, о механизмах старения, препаратах, которых не было ранее: новые нити для омоложения лица, новые наполнители, гели. С появлением современных методик мы можем получать лучшие результаты с меньшей травматизацией тканей.

«Существенных отличий в подходах к пластической хирургии в России и в других странах нет»

— Каковы тенденции в пластической хирургии?
— Тенденции таковы, что мы идем к снижению радикализма. Методики становятся все менее травматичнымы, но более эффективными с появлением новых материалов, новых знаний. Поэтому на сегодняшний день интенсивно развивается косметология, становится более эффективной и распространенной. Я занимаюсь в том числе и косметологическими процедурами, то есть малоинвазивными. Из таких методов наиболее эффективны нитевые подтяжки, контурно-инъекционная пластика (различные гели на основе гиалуроновой кислоты) ботулинотерапия. Комплекс таких процедур позволяет отложить сроки пластической операции, а кому-то вообще избежать ее. Преимущество их в том, что они могут выполняться в амбулаторных условиях.

— В советское время иностранные тенденции к нам проникали с трудом, в связи с этим у россиян сложилось негативное отношение к пластической хирургии, сформировалось мение о том, что она не нужна, опасна. Сейчас такая же ситуация?
— Сегодня я уже с уверенностью могу сказать, что подобный взгляд на пластическую хирургию ушел в прошлое. Хотелось бы отдельно выделить эстетическую составляющую, потому что пластическая хирургия — это и реконструкция (когда мы помогаем пациентам с травмой или врожденной деформацией), и эстетика (когда пациент хочет улучшить свою внешность либо омолодиться). И на сегодняшний день эстетическая медицина вышла из тени, и у людей нет никакого предвзятого отношения. Это абсолютно нормальная сфера медицинской деятельности и нормальное желание пациентов. Эстетическая медицина вышла из привилегированной ниши. Сейчас пациенты пластического хирурга и косметолога — это среднестатистические граждане Российской Федерации, не обязательно с большим доходом или относящиеся к элитным слоям общества. Это уже норма.

— Есть ли у пластических хирургов разделение на специализации, как в обычной хирургии?
— Пластическая хирургия — это одна из отраслей медицины, с 2009 г. признана в России специальностью. В Америке и Европе такой статус она имеет уже очень давно, как и косметология. В России такой специальности формально не было, и пластической хирургией занимались доктора из разных сфер: маммолог занимался коррекцией молочных желез, лор-врач — коррекцией формы носа, челюстно-лицевой хирург — подтяжкой и омоложением лица, офтальмолог — блефаропластикой. Но с 2009 г. в России утверждена такая специальность, утверждена система образования по этой специальности (план, по которому врачи могут пройти повышение квалификации или первичную специализацию). Я прошел это обучение и имею сертификат пластического хирурга.

Пластическая хирургия — это сама по себе узкая специальность, как торакальная хирургия или кардиохирургия. Пластические хирурги могут выполнять операции как на лице, так и на теле. Я лично стремлюсь развиваться широко, не останавливаясь на каком то одном типе операций. Если мы будем смотреть на примеры западных врачей, то там опытные пластические хирурги выполняют весь спектр пластических операций.

«Сейчас пациенты пластического хирурга и косметолога — это среднестатистические граждане Российской Федерации, не обязательно с большим доходом или относящиеся к элитным слоям общества»

— Какая операция наиболее частая в России?
— Пластическая хирургия в России — это та область, в которой какую-то глобальную статистику очень сложно подводить. Отчетности как таковой у докторов нет. Но в США такая статистика есть. В тройке лидеров увеличение груди, ринопластика и липосакция. Периодически эти операции сменяют друг друга на первом месте. В России в принципе тенденции схожи. Часты также омолаживающие операции, к примеру, блефаропластика (пластика века). Это достаточно небольшая операция, которая позволяет освежить, омолодить область вокруг глаз и лицо в целом. На сегодняшний день к ней прибегают и мужчины, и женщины. Можно выделить 2 группы пациентов: молодые и старшей возрастной группы. Для молодых пациентов в возрасте от 18 до 35 лет на первый план выходят операции по коррекции формы носа, молочных желез и иногда липосакция. Для пациентов старшей возрастной группы на первом месте омолаживающие операции: пластика век, пластика лица — от малоинвазивных нитевых подтяжек до радикальных полноценных подтяжек лица.

— Что такое нитевые подтяжки лица?
— Сказать, что это совсем новая методика нельзя, но сейчас, с появлением нового материала, нити стали совершенно иного уровня. Появились новые нити — рассасывающиеся, которые максимально безопасны и после выполнения своей функции полностью выводятся из организма через 1,5 года. Такие процедуры относятся к области косметологии, а не хирургии. Например, нити «Аптос» — это нити с насечками по всей длине. Эти насечки подтягивают и фиксируют ткани. Непосредственный результат виден уже в конце процедуры. Выполняется эта манипуляция амбулаторно как пластическими хирургами, так и косметологами.

— Есть ли какие-то противопоказания для операции по коррекции молочной железы?
— Конечно. К любой операции, манипуляции есть показания и противопоказания. Противопоказания в пластической хирургии, как правило, медицинского характера. При коррекции молочных желез на операцию мы берем полностью обследованного пациента, работаем со здоровыми людьми. Для меня как пластического хирурга первостепенное значением имеет здоровье. Я должен взять здорового пациента, а отпустить здорового и красивого. Поэтому перед пластикой груди необходимо обследоваться: сделать УЗИ молочных желез, пройти консультацию маммолога. Только после того, как маммолог-онколог даст заключение, что противопоказаний для операции нет, мы начинаем работать. Обращаем внимание также на состояние организма в целом: пациент проходит ЭКГ, рентген грудной клетки (флюорографию), делает инфекционный анализ крови, биохимию, общий анализ крови и мочи, обязателен осмотр гинеколога, флеболога (при необходимости). Я должен быть на 100% уверен, что состояние здоровья пациента не помешает нам провести операцию.

— Правильно я понимаю, что состояние пациента обследуется вообще для любой операции?
— Да, даже для самой минимальной. Ряд противопоказаний для операций достаточно большой, и если мы что-то находим, то обязательно рекомендуем соответствующее лечение, а уже после полного выздоровления приступаем к манипуляциям.

«Для меня как пластического хирурга первостепенное значением имеет здоровье. Я должен взять здорового пациента, а отпустить здорового и красивого»

— Приходилось ли вам отказывать своим пациентам не по медицинским показаниям?
— Я отказываю, причем достаточно часто. Пластический хирург должен быть психологом. Помимо желаний пациента есть и мое видение. Если мое видение как специалиста противоречит желаниям пациента, я, конечно же, откажусь и посоветую подумать над тем, что он планирует, или обратиться к другому врачу.

Кроме того, мы должны исключить такое состояние, как дисморфофобия, — то есть какое-либо психологическое отклонение у пациента. Это состояние, при котором пациент акцентирует свое внимание на какой-то мелочи в своей внешности, иногда даже не заметной окружающим. Мы с вами можем не видеть ее, а человек комплексует, считает ее своей проблемой и приходит к пластическому хирургу. Здесь очень тонкий вопрос, стоит ли этого пациента оперировать. В институте пластической хирургии у нас был штатный психолог, который давал в сложных случаях свое заключение, поможет ли пациенту наша операция или он продолжит акцентировать свое внимание на каких-то других нюансах своей внешности.

Третья причина отказа — когда я не вижу показаний к операции. Например, на прием приходит абсолютно адекватная девушка и просит пластику лица, но я вижу, что ей еще рано или можно обойтись малоинвазивными средствами. В таком случае я тоже отказываю, потому что операция должна приносить удовлетворение не только пациенту, но и доктору. Я должен остаться доволен проведенной работой, все мои пациенты — это мой «багаж» на долгие годы, я дружу со своими пациентами и остаюсь с ними в хороших отношениях. Я берусь за операции только в тех случаях, когда я уверен в результате, когда вижу показания и уверен, что пациенту это нужно.

— Когда приходят девушки, которые хотят что-то в себе изменить, хотя это ничем не обосновано, не возникает желания направить их к психологу?
— (Улыбается.) Здесь есть еще момент медицинской этики. Я не могу с порога сказать пациенту, которого первый раз вижу, что ему нужно к психологу. Я могу корректно отказать, сказать, что в ее случае операция не нужна, постараться сделать так, чтобы она прислушалась к моему мнению, но нет гарантий, что она услышит меня. Она может в другой клинике найти доктора, который эту операцию проведет. Если я вижу какую-то патологию, то сделаю все, чтобы человек дошел до соответствующего специалиста. Но это сложный момент медицинской этики.

— Как часто к вам на консультацию или операцию приходят мужчины?
— В моей практике мужчины составляют около 5–10% от общего числа пациентов. Но тенденции времени таковы, что мужчин становится больше, они начинают следить за собой и своей внешностью. Пока их больше у косметологов, но в перспективе к пластическим хирургам они тоже будут обращаться. Основное пожелание у мужчин — это омоложение на лице, удаление мешков под глазами (то есть блефаропластика, одна из самых распространенных операций). Омоложение, как правило, малоинвазивное, так как рубцы от операций у мужчин прятать сложнее, волосы обычно короткие. Нити, гели, ботулинический токсин — все, что можно сделать без разрезов. На теле — липосакция. Это для тех, кто не хочет ходить в спортзал или кому спорт не помогает достичь желаемого результата.

«Я берусь за операции только в тех случаях, когда я уверен в результате, когда вижу показания и уверен, что пациенту это нужно»

— Помимо полного обследования у врача, как еще нужно подготовиться к операции?
— Основная подготовка к операции — это медицинское обследование, естественно. Есть ряд операций, перед которыми пациенты худеют, не по просьбе хирурга, а самостоятельно. Таким пациентам, прежде чем проводить коррекцию брюшной стенки или подтяжку груди, я рекомендую стабилизироваться в весе, пожить несколько месяцев в одном и том же весе и только после этого проводить коррекцию. В общем какой-то специфической подготовки к пластической операции не требуется.

— Как вы относитесь к убежденности некоторых людей в том, что то, что дано от природы, таким и должно быть, и менять это нельзя?
— Если человек так считает, то я очень рад за него и ни в коем случае не буду его переубеждать. Но с другой стороны, работая в сфере пластической хирургии, я считаю желание пациента изменить что-то в своей внешности, особенно если это что-то доставляет неудобства, вызывает комплексы абсолютно естественным желанием выглядеть лучше, соответствовать требованиям сегодняшнего общества. Люди также хотят выглядеть моложе. Смотря каждый день в зеркало, мы видим изменения, и вполне естественно возникает желание вернуть то лицо, которое мы видели в зеркале 5–10 лет назад. Кроме того, социум диктует свои правила, социально активные люди, занимающие руководящие посты, имеющие публичную активность, работающие с людьми, работающие в эфире, просто не могут допустить каких-то дефектов в своей внешности.

— Бывало ли, чтобы ваш пациент через какое-то время приходил с желанием вернуть все обратно? После операции его все устраивало, а потом нет?
— Если такое происходит, то можно говорить о дефектах на предоперационной подготовке — на том этапе, когда доктор при беседе с пациентом на первичной или вторичной консультации не распознал те моменты, о которых мы уже говорили. Необходимо обязательно выяснить причину обращения, увидеть, что это собственное желание человека, увидеть уверенность и готовность пациента к изменениям. У адекватно подготовленного пациента не должно возникать желания вернуть все обратно.

— На первичной консультации, помимо психологического подтекста стремления к операции, что еще нужно выяснить?
— Сначала обязательно нужно выяснить причины обращения, что пациент хочет изменить, вне зависимости от того, могу я это сделать или нет. Далее мы изучаем медицинскую сторону, возможно ли по медицинским показаниям провести операцию. После этого моя задача сформировать адекватное ожидание: я должен донести до пациента, убедиться, что он понял, что я могу сделать. Мы не творцы и не художники, которые работают на чистом холсте. Мы работаем с уже имеющимся материалом, и очень многое зависит от исходных параметров, от строения лица, выраженности возрастных изменений и так далее. И я должен объяснить, что я могу с этим сделать, показать на примерах моей работы с другими людьми. Это основная задача — сформировать реалистичные ожидания. Когда эта цель достигнута, я назначаю дату операции. Если я вижу, что пациент меня не слышит или очень беспечен, это меня настораживает. В таком случае прошу прийти повторно, прошу подумать. Я назначаю операцию только после того, как убедился, что пациент услышал, что я могу сделать, каким может быть послеоперационный период, что могут быть осложнения, но я приложу максимум усилий, чтобы их не было, и помогу справиться с ними, если они возникнут.

— Было ли такое, что пациент пришел с желанием изменить что-то одно, а вы убедили его сделать еще что-то другое?
— Как я уже говорил, я сначала выслушиваю пожелания пациента, но это не значит, что я буду или могу это сделать. После того, как я его выслушал и понял, чего именно он хочет, я рассказываю, какими именно способами я это могу сделать. К примеру, часто приходят пациенты с просьбой сделать блефаропластику, но на этом их пожелания не заканчиваются. Я даю им зеркало и прошу показать, что именно они хотят изменить. И тогда оказывается, что пациент хочет изменить не веки, а поднять брови, откорректировать область щек. Поэтому очень важно услышать, понять истинную жалобу пациента. Потом я начинаю рассказывать, какими способами это можно поправить. Могу предложить коррекцию соседних областей: если мы говорим о верхних веках, я всегда указываю на положение бровей, потому что с возрастом хвост брови обязательно опускается, и если мы сделаем только блефаропластику, мы однозначно улучшим вид верхнего века, но взгляд может не стать моложе. Тут уже пациент сам решает, хочет ли он подъем брови и готов ли он к расширению объема операции. На нижнем веке то же самое: можем убрать мешки под глазами, подтянуть кожу века, но, если мы не будем рассматривать среднюю зону лица, мы не омолодим его, а просто уберем локальную проблему. Если мы будем использовать более гармоничный подход и вместе с веком корректировать щечную область, и пациент готов это делать, тогда мы будем получать омоложение. К омоложению нужно подходить комплексно, потому что лицо стареет во всех областях, ткани опускаются, теряют эластичность.

«Мы не творцы и не художники, которые работают на чистом холсте. Мы работаем с уже имеющимся материалом, и очень многое зависит от исходных параметров, от строения лица, выраженности возрастных изменений и так далее»

— Это применимо ко всем операциям, не только на лице?
— Если мы говорим о комплексности, то это в основном касается лица. В других частях тела можно обойтись локальной операцией, без расширения объема работы.

— При первой встрече с кем-либо оцениваете ли вы этого человека с точки зрения пластического хирурга? Может быть, видите, с чем можно поработать?
— Конечно, я вижу больше, чем все остальные, и меня всегда немного настораживает момент, когда люди спрашивают: «Как думаешь, сколько мне лет?». Лучше бы не спрашивали. (Смеется.) Потому что я вижу, сколько человеку действительно лет. Но на такой вопрос я никогда не отвечаю, потому что люди частенько занижают свой возраст, а я никогда не подам вида, что понимаю, как есть на самом деле. Так что профессиональный взгляд есть и я вижу разные вещи, даже когда их пытаются скрыть макияжем или одеждой, но в обычной жизни стараюсь не обращать на них внимания.

— Что бы вы пожелали человеку, который хочет сделать себе пластическую операцию?
— Во-первых, хотелось бы сказать, что красота — в гармонии нашей внешности с нашим внутренним мироощущением. Если что-то во внешнем виде вызывает недовольство, доставляет какие-то эмоциональные проблемы, то на сегодняшний день для этого есть мы, пластические хирурги. Не нужно бояться, нужно сделать этот шаг — обратиться к пластическому хирургу и жить в гармонии с собой, наслаждаться своей внешностью, своей красотой и красотой окружающего мира. Важно найти своего врача, которому человек сможет довериться и в чьи руки передать свою внешность. Я считаю, что для каждого пациента есть свой доктор, как и у каждого доктора есть свои пациенты.

Читайте продолжение интервью с Г. Чемяновым.
Если у вас будут вопросы по пластической хирургии, вы можете задать их нашемй эксперту в разделе консультаций.

Фотография: из личного архива Г. С. Чемянова