11 апреля 2014, 13:20 X 4956 K 1

О красном носе, пластилиновой субмарине и пилоте, который улетел, но обещал вернуться.
— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать...
Пока доктор Костя медленно считает, повернувшись к стене, дети пускаются врассыпную. Кто-то залез под стол, кто-то притаился за дверью, и только самая маленькая девочка замешкалась, не зная, куда спрятаться. На помощь пришел папа и заслонил ее собой. Однако любопытство берет верх, она осторожно выглядывает из-за папиной ноги... и сразу попадается на глаза «доктору». Но, похоже, это ее совсем не огорчает, и девочка радостно смеется...

Все в детстве играли в прятки, и все знают, что это весело. Казалось бы, обычная история. Но когда смотришь на эту маленькую хохотушку, невольно сжимается сердце. Это не обычные здоровые дети, а маленькие пациенты, и играют они не на детской площадке, а в просторном холле отделения онкологии и гематологии Морозовской детской городской клинической больницы. А веселится и дурачится с ними, конечно, не врач. Доктор Костя — на самом деле первый профессиональный больничный клоун в России Константин Седов.

Больше желтого

«С чего начинается превращение в клоуна?.. Правильно, с носа. Красный клоунский нос — не просто атрибут, а определенный символ, помогающий войти в мир ребенка. Надел нос — и ты клоун, снял — обычный человек. И для тех, кто приходит в клоунаду, очень важно научиться переключаться, потому что если ты не выходишь из образа дома, в транспорте, словом, в обычной жизни, то это не совсем нормально», — рассказывает нам Костя. Мы в тесной больничной раздевалке. Он открывает небольшой, видавший виды фибровый чемодан и достает свой реквизит: голубой пиджак с умилительными белыми ромашками, широкие клоунские штаны в желтую полосочку, желтые ботинки, воздушную желтую юбку, шлем пилота, гигантские детские соски... Спрашиваю: «Почему так много желтого цвета?»

— Желтый цвет — солнечный, радостный и позитивный, он вызывает положительные эмоции, а это именно то, что необходимо больным детям, — объясняет Костя. — Ребенок, заряженный энергией, проявляет интерес к окружающему миру, к игре, он менее склонен к переживанию болевых ощущений. Это просто необходимо во время реабилитации маленьких пациентов, когда нужно постоянно поддерживать и повышать мотивацию ребенка к лечению и борьбе с болезнью. Ну а шлем летчика...для создания образа. Сегодня буду пилотом.

— А юбка тогда зачем? — интересуюсь с тупым упорством далекого от творчества человека.

— Когда приходишь в больницу в таком оригинальном виде, предполагается, что ты играешь образ, — поясняет Костя. — Костюм, грим, красный нос — все это создает маску, и ты включаешься в игру. Можешь стать пилотом или балериной, например, если ребенок хочет тебя так видеть. Вообще, образ клоуна универсален, и поэтому мы выбрали именно его.

«Ребенок, заряженный энергией, проявляет интерес к окружающему миру, к игре, он менее склонен к переживанию болевых ощущений»

Больничная клоунада в корне отличается от цирковой. У нас нет заранее заготовленных этюдов и антреприз — все чистой воды импровизация. Мы — не праздник, не анимация, а смехотерапевты и клоунотерапевты. Основная наша задача — найти контакт с больным ребенком и попытаться ему помочь, отвлечь от ежедневной боли, которую он испытывает. Когда дети смеются, им проще принять больничную атмосферу. Образно выражаясь, это анестезия смехом.

— У всех клоунов такие грустные глаза... — выдаю еще одно клише.

— С чего вы взяли? — удивляется Костя. — Просто, когда клоун работает, он веселый и активный, а когда «не в носе», то он как бы выдыхает, и это переключение рождает у него спокойный взгляд. Одним словом, особенности профессии...

Константин Седов — выпускник НИУ-ВШЭ и Школы-студии актерского мастерства при ВГИК, занимается больничной клоунадой уже 9 лет. Начинал волонтером в группе милосердия при Российской детской клинической больнице (РДКБ). Без малого 3 года работы в больнице убедили всех: и врачей, и родителей — в том, что работа больничных клоунов приносит огромную пользу в реабилитации детей.

Пройдя за это время дополнительное обучение у клоуна швейцарской организации больничных клоунов, Костя начал обучение клоунов в России.

В сентябре 2008 г. состоялись первый выпуск Школы клоунов и открытие в РДКБ постоянной клоунской службы. Ученики прошли полугодовой курс для работы больничными клоунами и получили высокое звание «Доктор Клоун». Работа пошла полным ходом. Костя обучал новых людей и заражал их новым интересным делом.

Сейчас команда единомышленников Константина Седова развивает новый проект некоммерческой организации «Больничные Клоуны», делая ставку на профессиональных актеров, которые будут системно и регулярно посещать отделения детских больниц, хосписов и детских домов. На сегодняшний день Константин и его команда подготовили 55 профессиональных больничных клоунов в Москве, Казани, Орле, Ростове-на-Дону и Санкт-Петербурге.

«Палатный обход»

Заходим в дневной стационар. Костя сходу включается в работу. На скамейке в коридоре папа с дочкой решают какие-то задачки.— Здрассьте..., — он протягивает руку сначала папе, потом дочке. Удивление на их лицах быстро сменяется улыбкой. Завидев Костю, улыбаются врачи, нянечки, родители — все, кого мы встречаем по дороге. Многие из них его хорошо знают:

— Костя, здравствуй, рады видеть!

— Здрассьте, здрассьте, — расшаркивается Костя налево и направо.

В отделении доктора Костю сразу облепляют дети. — Это у тебя что, часы? Смотри, а у меня тоже есть. А это что, флейта? Ты будешь с нами играть? Можно тебя потрогать? — Вопросы так и сыплются со всех сторон.

Ощущение какого-то хаоса... Дети бегают, смеются, плачут, капризничают.... Но это только на первый взгляд. Все четко по расписанию: процедуры, уколы, капельницы. В коридоре столик с булочками и чаем — маленький островок домашнего уюта.

Идем дальше. В большой комнате в конце коридора врачи ведут осмотр, консультируют, на столах лежат больничные карты. Тут же дверь в процедурную. Перед ней образовалась очередь из мам с детьми, все нервничают, дети плачут. Костя спешит именно туда. На ходу надевает белый халат и начинает... порхать как бабочка. Зрелище умилительное и завораживающее, учитывая, что он почти двухметрового роста. Дети на какое-то время затихают, потом снова начинают плакать. Тогда в ход идет губная гармошка — и снова на какое-то время тишина...

Из процедурной доктор Костя отправляется на «палатный обход». Тихонько стучится в дверь и заходит. На кровати, поджав ноги, сидит мальчик лет семи и напряженно смотрит в ноутбук. На клоуна ноль внимания. Костя садится рядом: «Давай знакомиться, тебя как зовут?».

— Ваня, — отвечает за мальчика мама.

— Ну-ка, Ваня, давай с моей кровати, быстро!

— Это моя кровать, — удивленно тянет мальчик.

— Нет, моя. Слезай, говорю, — упрямо повторяет Костя. Начинается словесная перепалка, и Ване уже не до ноутбука. Он и сам не замечает, что оказался в игре.

— А почему у тебя на голове шлем?

— Потому что я пилот, летаю туда — сюда....

— Мой папа тоже пилот, — с гордостью говорит мальчик.

Рядом с кроватью стол, на нем пластилиновые поделки. Костя берет одну из них и вертит в руках.

— Это я сам сделал, это субмарина, — как бы невзначай говорит Ваня. — А ты знаешь, есть такая песня Yellow submarine?

— Конечно, — отвечает Костя и сходу начинает петь известный битловский шлягер: «We all live in the yellow submarine, yellow submarine».... Ваня быстро подхватывает мотив и подпевает.

«Мы — не праздник, не анимация, а смехотерапевты и клоунотерапевты»

Расстаются они уже почти друзьями.

— Ну мне пора. Я улетаю, но обещаю вернуться! — говорит на прощанье Костя.

— Хорошо, — соглашается Ваня. Выдерживает паузу и добавляет: — Здесь врач самый главный, а не ты. И кровать эта моя.

Главный подарок — улыбка

— А бывают ситуации, когда дети не идут с вами на контакт. Как вы в этом случае поступаете? — интересуюсь у Кости.

— Мы уменьшаемся и исчезаем. К этому тоже нужно привыкнуть — прием может быть любым, и не всегда это зависит от таланта артиста. Некоторые дети боятся клоунов, но, по статистике, это лишь в 3% случаев. Обычно все же удается вызвать у ребенка эмоции, расшевелить его, отвлечь, и это главное, зачем мы здесь, — рассуждает Костя.

Идем на второй этаж, в другое отделение. Здесь пусто и тихо. Это стационар, и все дети в палатах. Длинный коридор, по обеим сторонам двери. Сверху они стеклянные, на каждой из них аппликация — ангел с ажурными голубыми крылышками.

Доктор Костя снова начинает обход. Вот он уже комкает бумажки и играет в снежки, показывает фокусы или просто говорит по душам. С кем-то можно пошалить, а кого-то лучше не тревожить, достаточно только подержать за руку и улыбнуться, чтобы получить в ответ слабое рукопожатие и тень улыбки. Но для, тех, кто приходит сюда дарить радость, и это победа.

Доктор Костя прощается с детьми, его рабочий день подошел к концу. Мы спускаемся в раздевалку. Отправились в чемодан пиджак, ботинки, шлем пилота и клоунский нос. Костя снова обычный человек и только теперь стало видно, как он устал. А у меня еще столько вопросов... Первый — весьма предсказуемый:

— Как вы справляетесь с тяжелейшими эмоциональными нагрузками?
— Главное правило — нельзя привыкать к детям, выделять кого-то из них, привязываться. В этих зыбких отношениях всегда должна быть некая дистанция. Я стараюсь переключиться — преподаю, езжу в командировки, отдыхаю, хожу в баню, занимаюсь фитнесом, молюсь, общаюсь с друзьями.

— Что нужно сделать, чтобы попасть в больничные клоуны?
— Отбор в команду клоунов производится следующим образом: рассмотрев анкеты, мы приглашаем актеров, режиссеров, музыкантов и педагогов-психологов. Но все же на 90% наш основной контингент — профессиональные актеры. Второе обязательное условие — возраст. Человек должен быть не младше 23–24 лет.

На просмотре из приглашенных претендентов выбираем лучших. Критерии отбора: артистизм, гибкость, коммуникабельность, стрессоустойчивость, обучаемость, открытость. Ребят, прошедших конкурс, мы начинаем обучать психологии, медицинским и санитарным нормам, актерскому мастерству, работе в паре. Всего в течение полугода проводится как минимум 25 семинарных дней (обычно мы делим их на 5 блоков по 5 дней), потом новоявленные клоуны стажируются еще 2–3 месяца непосредственно уже в больницах. И только тех, кто прошел все эти испытания, берем на работу. Такой подход может считаться академическим в какой-то мере.

— Кто вас финансирует?

— 1/3 нашего бюджета — спонсорская помощь, все остальное — пожертвования от частных лиц. Люди, которых я знаю, которые знают меня и вкладывают свои личные деньги. Это, конечно, все очень почетно для нас, но вместе с тем очень шатко, особенно если речь идет о поддержке со стороны бизнесменов. Сейчас сложилась крайне тревожная ситуация — наши постоянные спонсоры по ряду причин вынуждены сократить финансирование, и уже в ближайшие месяцы у нас будет дефицит бюджета. И я, честно говоря, пока плохо представляю, как мы будем расти и оплачивать работу новых клоунов.

«Главное правило — нельзя привыкать к детям, выделять кого-то из них, привязываться. В этих зыбких отношениях всегда должна быть некая дистанция»

— А если привлечь волонтеров?
— Волонтеры не могут работать на постоянной основе, а мы ходим в больницу регулярно, еженедельно. Мы платим клоунам за работу, потому что это тяжелый труд, который далеко ушел от развлечения.

— В каких больницах вы сейчас работаете?
— В России деятельность больничных клоунов одобрена и поддерживается такими лечебными учреждениями, как Российская детская клиническая больница Минздрава РФ, Федеральный научно-клинический центр детской онкологии, гематологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева, НИИ нейрохирургии им. Н. Н. Бурденко, Детской городской клинической больницей им. Г. Н. Сперанского, и другими. Всего 7 больниц в Москве и 5 в Петербурге.

Кроме того, это крупные областные больницы в Казани и Орле, в Ростовской области. Мы также курируем детский дом-интернат для детей с физическими недостатками в Новочеркасске. Мы курируем самые тяжелые больницы и самые тяжелые отделения этих больниц: транспланталогии, кардиоревматологии, ортопедии, где дети лежат месяцами и даже годами. Опекать всех, к сожалению, мы не можем, на это пока не хватает ни кадров, ни ресурсов.

За рубежом больничная клоунада существует уже более 35 лет, а нашей организации всего три года. Конечно, многое еще предстоит сделать, многого добиться. Но я уверен, у нас все получится. Главное в это верить.

Фотографии предоставлены Ольгой Болтневой, www.medclown.ru