Юрий Хейфец: Стволовые клетки. Мифы и реальность

Современные ученые уверенно заявляют: мы вступили в эпоху клеточных технологий. Применение стволовых клеток человека уже сегодня помогает справиться с множеством неизлечимых ранее заболеваний. А попытки культивировать ткани и целые органы «в пробирке» превратились в перспективное направление медицины. Тем не менее со стволовыми клетками по-прежнему связано множество предубеждений и страхов. 

Насколько обоснованы эти страхи? Какие заболевания успешно излечиваются с помощью стволовых клеток? Как правильно выбрать клинику и не попасть в руки мошенников? На эти и другие вопросы ответил главный врач Клиники стволовых клеток «Новейшая медицина» Юрий Борисович Хейфец.

- Юрий Борисович, тема столовых клеток (СК) – одна из самых модных в прессе. Кто-то считает их панацеей и эликсиром молодости. А кто-то – злом и источником раковых опухолей.  С чем связаны эти страхи?
- Все наши страхи, как правило, имеют под собой какую-то фактическую основу. В отношении стволовых клеток человека они связаны с тем, что в самом начале работы использовались стволовые клетки эмбриона или фетальных тканей (полученных из материалов при прерывании беременности). Помимо этических моментов, беспокойство вызывало, что эти виды СК обладают такой чертой, как ничем не ограниченная потенция к размножению. Образно говоря, их можно назвать клетками, «лишенными разума». Попадая в организм человека, они способны превращаться в любую клетку, которую встретят на своем пути. И теоретически не исключалось, что при встрече с раковой клеткой, они могут принять ее форму и спровоцировать развитие онкологического заболевания. Сегодня эта теория поставлена под сомнение. Американские ученые провели обширные научные исследования, фактически реабилитировав эмбриональные  СК. Им удалось доказать, что если они и вызывают опухоли, то только доброкачественные. И только в тех случаях, которые принято называть артефактами – в исключительных, индивидуальных ситуациях. Тем не менее, как в том анекдоте, «ложечки нашлись, а осадок остался»: у людей сохранился некий страх. Являясь потребителями клеточных технологий, они не обязаны копаться в научных статьях, вникать в тонкости вопроса. Потому зачастую пользуются информацией, относящейся к категории слухов или «эха»: того, что было, а не того, что есть. Сегодня клеточные технологии высокоэффективны, абсолютно безопасны, что привлекает к ним все большее количество людей.

- Тем не менее, насколько мне известно, эмбриональные и фетальные СК для лечения не используются. Что пришло им на смену?
- Клиники, специализирующиеся на клеточных технологиях, применяют так называемые мезенхимальные стволовые клетки: они менее активны, дифференцируются только в клетки пораженных тканей и органов. Их получают либо из биологического материала самого пациента (жировой ткани или его костного мозга), либо из пуповинной крови здоровых новорожденных детей (в этом случае они являются донорскими). В клеточной терапии также широко используются фибробласты, выделяемые из рогового слоя кожи. Строго говоря, они не являются стволовыми, так как уже прошли специализацию. Поэтому их применение ограничено определенным количеством манипуляций: омоложением кожи и ее восстановлением после тяжелых травм и ожогов. Достаточно часто применяются гемопоэтические стволовые клетки: из них впоследствии могут получаться только клетки крови.

- Безопасность и эффективность применения клеточных технологий в первую очередь связана с возможностью направлять дифференциацию столовых клеток в нужном направлении. Когда это произошло? И как эта задача осуществляется на практике?
- Назвать определенный день, когда биологи всего мира и России научились дифференцировать или продвигать клетки в нужном направлении, невозможно. Можно сказать, что какое-то окончательное решение эта работа получила в последние три-пять лет. Но и сейчас это остается достаточно сложной задачей. При имеющихся стандартах догматов здесь не существует. Дело в том, что при лечении стволовыми клетками существует два основных пути. Первый путь – так называемое системное лечение: пациенту вводится в кровь огромное  количество стволовых клеток, и они сами, подобно «скорой помощи», устремляются к пораженным тканям и органом. Второй путь – использование так называемого микста: смеси из стволовых и частично дифференцированных стволовых клеток. Какой из путей выбрать, зависит от каждого конкретного случая и определяется совместно биологом и врачом. Приведу несколько примеров. Допустим, человека поразил инсульт, и ему требуется лечение стволовыми клетками.  В лаборатории сегодня мне ничто не мешает вырастить нейроны  – головные клетки мозга.  Для этого я должен взять у пациента жировую ткань, выделить из нее стволовые клетки и провести их через ряд пассажей – пересевов с одной специальной среды на другую. Однако если ввести их в кровь пациента, это не принесет конкретной пользы. Они будут немедленно атакованы клетками иммунной системы и уничтожены. Совсем другое дело, когда мы вводим в кровь в большом количестве (несколько десятков или сотен миллионов единиц) стволовые клетки. Оседая во всех органах и тканях, они претерпят целый ряд определенных превращений,  превратятся в мозге в нейроны и восстановят пораженную ткань. Вот это - нормальная ситуация.  При инфаркте миокарда более эффективен другой путь лечения. Это заболевание позволяет ввести в кровь микст из большого количества стволовых клеток и выращенных в лабораторных кардиобластов – предшественников клеток сердца кардиомиоцитов. Таким образом в пораженный орган попадут еще и почти «готовые» клетки миокарда, которые «на месте» созреют до кардиомиоцитов.  То есть в каждом конкретном случае мы ищем свой путь решения.

- Работа со стволовыми клетками – сложная задача?
- Безусловно! Если вы зайдете к нам в лабораторию, то увидите, какую сложнейшую аппаратуру, какие высокотехнологичные питательные среды мы используем. Создать подобную лабораторию чрезвычайно сложно. Она должна соответствовать стандарту так называемой «чистой комнаты» - быть совершенно закрытой от внешнего мира. Лаборанты работают в ней в специальных условиях. Есть еще одна сложность, о которой важно иметь представление. Перед введением стволовых клеток в кровь пациента я должен избежать аллергических реакций. А для этого максимально тщательно, на сто процентов очистить клеточную культуру от остатков питательной среды. Это также требует  сложнейшей аппаратуры, владения определенными методиками и технологиями. При попадании в кровь так называемой «грязной культуры»  - с остатками белка на поверхности клеток – у пациента может возникнуть анафилактический шок.

- Насколько я знаю, во многих странах работа со стволовыми клетками разрешена только в рамках исследований.  В России это не так?
- Лечение стволовыми клетками в России разрешено. Этот тот редкий случай, когда именно наша страна – в авангарде. Но для этого надо иметь множество разрешительных документов: лицензию на работу со стволовыми клетками, как биологическим материалом. Лицензию на их введение непосредственно пациентам.  Мы едва ли не единственная в России клиника, у которой все эти документы есть. В соответствии с законом Российской Федерации  «О стволовой терапии» мы построили клинику, сертифицировав ее по так называемому стандарту ИСО 9001. Это - европейский стандарт качества «чистой комнаты», о котором я уже говорил.  Нами получены все необходимые лицензии Росздравнадзора. Уже ни один год при помощи стволовых клеток мы  успешно лечим заболевания печени, поджелудочной железы, легких, неспецифический язвенный колит, инфаркты и инсульты, рассеянный склероз и т.д. Теоретически нам даже никто не запрещает лечить СПИД. Но поскольку работа по СПИДу не получила экспериментального завершения, пока мы не решаемся. Для лечения стволовыми существует лишь два ограничения – онкологические заболевания и беременность.

- Скажите, а почему тогда многие наши ведущие клиники используют только отдельные направления? Например, Медицинский радиологический центр специализируется на кардиологии, а ЦКБ – на иммунологии и гематологии?
- Ответ прост – им элементарно не хватает денег. Использование клеточных технологий в широком масштабе требует колоссальных средств. Не только лаборатории, созданной по стандартам «чистой комнаты», но огромного количества оборудования, реактивов, питательных сред, расходных материалов. Я уже не говорю о грамотных, должным образом подготовленных, высокооплачиваемых специалистов. Государство вкладывать в это деньги пока совершенно не готово.

- Согласна. Но при этом в Интернете можно найти огромное количество сомнительных фирм, которые предлагают подобное лечение. И, похоже, не несут за это никакой ответственности.
- К сожалению, мы сталкиваемся с этим постоянно. Например, сегодня в России появилось огромное количество криобанков или гемобанков. Имея лицензии только на размножение и хранение стволовых клеток, они предлагают еще и лечение. Берут  у пациентов огромные деньги, но при этом не заключают договор, иногда даже не выдают чек. И, естественно, не несут никакой ответственности результат. Я каждый раз прихожу в ужас: что они вводят  – непонятно. Конечно, тут виноваты и сами пациенты. Когда речь идет о здоровье, а порой и жизни, нельзя быть такими доверчивыми и безответственными.

- А как в таком случае надо действовать? На что обратить внимание?
- Прежде всего, на наличие у клиники всего набора разрешительных документов. Я считаю, что пациент должен переписать номера этих лицензий и разрешений, зайти на сайд Росздравнадзора в раздел «Клеточные технологии» и убедиться, что все эти разрешения и лицензии существуют в компьютерной базе и принадлежат именно этой клинике. Между клиникой и пациентом обязательно должен заключиться договор с подписями и печатями, где оговорены права и обязанности обеих сторон. Пациент должен подписывать разрешение и на забор у него биологического материала и на введение культуры стволовых клеток, получить свой клеточный паспорт. По окончании лечения ему должен быть выдан акт о выполненных работах, также с подписями и печатями. И, конечно, при внесении денег ему должен выдаваться какой-то платежный документ. Не хочу никого обижать! Но к нам приходят люди, с которыми поступают просто чудовищно.

- Вы занимаетесь лечением стволовыми клетками ни один год. При каких заболеваниях удается увидеть самые потрясающие результаты?
- Меня, как врача, очень радуют результаты лечения рассеянного склероза. Люди приезжают к нам в инвалидных колясках, а уходят на своих ногах. Конечно, мы не делаем из них бегунов на длинные дистанции. Но они возвращаются к обычной жизни, вполне могут себя обслуживать. Прекрасные результаты – при лечении последствия инфарктов и инсультов, дилатационной кардиомиопатии. При последнем заболевании может помочь только пересадка сердца, а клеточные технологии способны избавить от этой перспективы.  Введение стволовых клеток помогает справиться с циррозом печени. Нам удается помочь детишкам с болезнью Дауна. Разумеется, мы не исправляем сам генетический недуг.  Но после лечения эти дети чрезвычайно быстро продвигаются по ступеням социальной адаптации, развиваются их психоэмоциональные, ментальные и другие способности. На самом деле, мне трудно что-то выделить. Практически любой недуг, за излечение которого мы беремся, отступает от занимаемых им рубежей. Конечно, это отступление зависит от множества факторов. От возраста больного, наличия сопутствующих заболеваний. О того, как долго он болеет. Насколько этот недуг «прописан» в его генетической истории. К сожалению, не смотря на все беседы, которые я провожу с пациентами перед лечением, некоторые из них склонны к иллюзиям.

- Что вы имеете в виду?
- Стволовые клетки окружены ореолом не только негативной информации. С их использованием связано множество ожиданий супероптимистического плана. В клинику звонят и на полном серьезе спрашивают: мне шестьдесят лет, могут ли стволовые клетки сделать меня на 20 лет моложе? Ссылаются газеты или статьи в интернете. Люди сбиты с толку недобросовестной информацией!  При беседе с пациентом я всегда объясняю, что в его случае могут сделать стволовые клетки. Даю вероятностный прогноз. Но в глубине души человека все равно живет надежда на чудо, и часто она играет с ним злую шутку. Например, больному, перенесшему тяжелейший инсульт, уже мало того, что он начал ходить и говорить. Ему хочется быть Демосфеном. Он не доволен, что не говорит также свободно, как до болезни, и обижается за это на стволовые клетки. Но мы же работаем в области реальных вещей, занимаемся наукой и практической медициной. А не рассказываем друг другу сказки.  Ни одна отрасль медицины не может гарантировать стопроцентный результат.

- В вашей практике есть случаи, которые особенно запомнились?
- Конечно! По соображениям этики не буду называть имя и фамилию мальчика. Он играл во дворе, водитель огромного мусоровоза не заметил ребенка, и задней частью машины буквально вмял его в стену дома, раздавив грудную клетку и серьезно повредив голову. Мальчик долгое время находится в коме, его из этой комы вывели. Но он не мог двигаться и говорить, находился в полувегетативном состоянии. После двух курсов введения стволовых  клеток ребенок вернулся к жизни, сегодня он бегает, говорит (пусть и не так гладко, как до травмы), прекрасно читает. Разве это не замечательно?

- Как вы полагаете, а что нас ожидает в будущем? В каком направлении развиваются клеточные технологии?
- Я, думаю, что в скором времени будут сняты все запреты, и события примут такой оборот. После рождения у каждого человека будут брать маленький кусочек кожи, выделять из него его стволовые клетки  и помещать их на хранение в криобанк. И когда не дай Бог, он заболеет, это даст возможность вырастить из него новый орган и заменить им пришедший в негодность. Таким образом,  может быть, мы и не победим смерть, но продлим жизнь до чрезвычайно-чрезвычайно далеких пределов. Как известно, пока попытки выращивать органы носят характер экспериментов. Но и сейчас стволовые клетки помогают излечить множество больных, от которых отказалась ортодоксальная медицина.